— Я сомневаюсь, — сказал Том и хмуро на них посмотрел. Гермиона недавно подметила, что он всегда предвидел худшее и никогда не строил ложных надежд. — Я полагаю, что его расщепило во времени.
— Звучит как догадка, — хмыкнула Гермиона. Макс улыбнулся уголком губ, а Том отвернулся. — У нас командировка в 43 год на две недели, — добавила она. — Хотим выловить его сейчас, пока он снова не попал в новую петлю.
Том дернулся, словно одно только напоминание о прошлом доставляло ему огромную боль.
— Возьмите меня с собой, — сказал он. — Я не хочу торчать тут две недели…
Он оборвал предложение, но Гермиона и так все поняла. Она не стала советовать ему найти друзей.
— Там же война, — сказал Макс, который никогда не видел настоящей войны. Гермиона и Том как-то одновременно фыркнули.
— Я видел, как бомбы смяли дом, словно кусок картона. А потом я видел, как от осколков люди умерли за долю секунды. — Том замолчал, подбирая слова. — Я вырос в этой войне.
И хоть в это звучало ни в коем случае не драматично, Гермиона сглотнула ком в горле. Возможно, если бы она жила в таких условиях, то тоже искала бы путь просто не умереть.
— Как-то мы, ну, приютские, сидели в бомбоубежище почти сутки. Нас просто забыли отпереть. А за «алохомору» я вылетел бы из школы, как пуля из магловского оружия.
Макс молчал и смотрел на свои ноги. Гермионе показалось, что они, как бабочка в янтаре, замерли в этом мгновении: яркий, почти сочный ботанический сад и ужасы давно прошедшей войны, которые старыми картинками из документальных фильмов появлялись перед глазами. Том неожиданно выдохнул — как будто устыдился своих слов, ненужной откровенности, и торопливо добавил:
— В любом случае, мне надо отправить несколько писем. А то получается, что я просто исчез.
— Не думаю, что кто-то будет наводить справки, — серьезно сказал Макс. Он стукнул тростью об пол — поставил заглушающие чары. — На самом деле, Том, я не думаю, что будет уместно брать тебя в прошлое. Ты можешь сбежать, чтобы остаться там.
Макс заправил прядь волос за ухо и прищурился.
— Я не смогу сбежать, — ответил Том и поднял руку с браслетом. — А также не хочу оставаться там. Я просто могу быть вам полезен. И хочу быть полезным.
— Хорошо, — вдруг сказал Макс. — Я уточню.
Он снова стукнул тростью об землю и зашагал в сторону кафе. Чтобы, скорее всего, аппарировать оттуда.
— Я не думал, что он может быть таким серьезным, — сказал Том тихо, хотя силуэт Макса уже превратился в далекую точку. Гермиона, наоборот, не думала, что Том так, добровольно, что-то расскажет им из своего прошлого.
— Макс хотел стать аврором. Даже академию закончил, — ответила Гермиона и вздохнула. Чужие неудачи всегда угнетали ее больше, чем стоило. — Но ты сам понимаешь, — слишком резко оборвала она.
Том снова оскалился, как в тот раз, когда услышал про ее шрам. Для него, похоже, зажившие раны на живом теле имели слишком трепетное значение.
— Как это с ним произошло? — спросил он, подавшись вперед.
Отвечать не хотелось, но перед глазами все еще стояли смятые картонки-дома, поэтому она чуть ли не выдавила слова из горла:
— Слишком долго пролежал с переломом бедренной кости, и впоследствии она срослась неправильно. Ну и мышцы, как тебе известно, восстановить нельзя.
— Вы не ответили на вопрос, — сказал Том и нахмурился.
— У него был пес. Монарх, — вздохнула Гермиона. Она очень не хотела рассказывать Тому эту историю. — Шесть лет назад за ним увязалась целая стая хрупов и загрызла насмерть, а Макс пытался его оттащить. Вот и все.
— Можно же было заклинанием, — протянул Том совсем без восторга. — Или вообще туда не лезть. Я бы так и сделал.
Она в который раз осознала, насколько Том был ожесточенным.
— Только не говори Максу, что я тебе рассказала.
Гермиона отвернулась от Тома и постаралась сосредоточиться на солнце, что опускалось за линию горизонта, но в голову лезли совсем дурацкие мысли.
— И почему Макс не спросил у вас насчет того, могу ли я пойти с вами? — спросил Том. Похоже, ему не нравилось молчать в ее компании.
— Подумай, — отмахнулась она, рассматривая чайные розы.
Вскоре вернулся Макс — он только протянул разрешение Министра и рассказал основные детали, которые узнал в офисе.
Следующим утром она зашла за Томом и аппарировала их под Министерство. В ее кабинете они втроем стояли, скрепленные медной цепочкой.
— Крути на 15 августа, — сказала Гермиона. Вдруг стало жарко и горячо, как от летнего солнца.
Она почувствовала только легкое головокружение, Макс так и стоял — уперев трость в пол, а Том покачнулся и схватился за стену.
— Порядок? — спросил Макс.
— Уже давно беспорядок, — ответил Том и встал прямо.
Они пошли к гостинице. В Ист-Энде Гермиона все еще чувствовала себя излишне заметной, а Том, подобно многим жителям этого района, шел, смотря себе под ноги, а не по сторонам. Домов-картонок не было видно, только пустующие улочки в обрамлении наново отстроенных зданий.
— Я уже не могу дождаться прочитать эту рукопись, — сказала Гермиона, стараясь не всматриваться в лица прохожих. — Мы его перехватим!
— А можем не перехватить? — с сомнением спросил Макс и заулыбался. — Рядом с вами, миссис Грейнджер, и мертвые оживают.
Гермиона фыркнула, а Том, скорее всего, не понял шутки. Они сняли комнаты на четвертом этаже — Гермионе понравились витражные окна. Да и вся их квартирка казалась потусторонним мороком: столько в ней было света, который все предметы из совершенно обычных преображал в более реальные, чем все, что происходило до этого.
Кухня оказалась удивительно большой, и тем страннее было видеть крошечный деревянный столик у витражного окна. И Том, который за этим столиком пил чай, поджав под себя ноги, на короткий миг вернул ей одно воспоминание — как Роза сидела так же за их большим столом и, качаясь на стуле, ковыряла вилкой в овсянке. Долгий, теплый момент, и тем удивительнее было, как просто эта поза — на стуле с поджатыми ногами, подошла Тому, который, помнится, раньше сидел исключительно прямо. Гермиона сглотнула и провела рукой по волосам.
Том поднял на нее взгляд, но снова посмотрел куда-то за плечо, а потом опустил голову, как будто стараясь не привлекать к себе внимания.
Сквозь витражи солнце ложилось ему на плечи и руки, на предметы на столе, растягивая длинные тени. Эта квартирка, которую они и сняли-то всего на две недели, оказалась неожиданно свежей, хоть и в полосах света кружились пылинки. Это была совершено другая свежесть. Душевная, что ли.
Гермиона тоже села за стол, чтобы немного подумать, и почему-то именно в этой кухне, рядом с Томом Реддлом, ей почудилась невероятная реальность происходящего. Почудилась — потому что дети и Рон были далеко, но все еще оставались осязаемыми для нее. Она вздохнула, стараясь не думать о семье, не скучать, но не получилось — реальность витражной кухни померкла.
— Зачем вам эти книги, если уже создали переключатель? — вдруг спросил Том.
— А зачем ты учишь что-то новое? — ответила Гермиона.
— Не знаю, если честно, — вдруг сказал Том то, чего она ожидала меньше всего.
***
В библиотеке они не сидели без дела: Гермиона листала какой-то толстенный справочник по магическим травам, чтобы создать видимость работы, а Макс осторожно выглядывал Уэллса.
Помещение давило на нее, как и ожидание — чем дольше они находились здесь, тем меньше времени оставалось в первом мире от летних каникул. До летних каникул Гермионе раньше особо не было дела, но Роза и Хьюго, которых она видела только по праздникам в этом году… Нужно было быстрее закончить задание, раньше срока, чтобы урвать с ними лишнюю неделю.
— Я его вижу, — тихо сказал Макс, наклонившись к Гермионе. Он был уставшим — опять, наверно, не спал полночи и о чем-то думал. — Когда брать будем?