Впрочем, нельзя сказать, будто необязательность и эгоизм Донны поразили меня. Нет, они лишь заставили меня возненавидеть ее еще сильнее. В глубине души я задавалась вопросом, как можно быть такой надменной и бесцеремонной эгоисткой, а в ушах по-прежнему звучали слова Фила Робертсона: «Готов биться об заклад, что никакой развод им и даром не нужен». Чутье подсказывало мне, что она затеяла какую-то игру, а я оказалась на нейтральной полосе между двух огней.
Взглянув на часы, я увидела, что еще нет и одиннадцати. Слушания должны были продолжаться до самого вечера, так что мне предстояло каким-то образом убить несколько часов. Мартина нигде не было видно, чему я, откровенно говоря, только радовалась. Мне удавалось избегать его всю неделю. Он прислал сообщение во вторник, приглашая меня на ужин, но я ответила, что до четверга буду занята в суде Бирмингема, и играла с ним в прятки вплоть до самой последней минуты, когда мы накоротке совещались перед слушаниями по окончательному урегулированию спора. Тут мне уже не пришлось притворяться, изображая сугубый профессионализм, что было вполне естественно.
– Поговорим? – коротко спросил Дэвид.
– Разве есть что обсуждать? – ответила я, поджав губы. – Кроме того, Мартин куда-то исчез.
– Что ж, полагаю, нам ничего не остается, как назначить новую дату.
Я кивнула.
– Почему бы тебе не позвонить мне попозже? Ну, хотя бы Паскаль заткнулся, – добавила я. Единственное, что меня радовало, это воспоминание о том, как он лебезил и пресмыкался перед своим солиситором.
Выйдя из здания суда, я пешком направилась обратно в контору. Мой излюбленный путь в Темпл пролегал через дыру в стене на Флит-стрит. Иногда я воображала ее эдаким магическим порталом, машиной времени, которая переносит меня из шума и суеты Лондона двадцать первого столетия в волшебное место, где время остановилось. Я быстро шагала по тропинке мимо розничных торговцев, бывших конюшен сурового вида, перестроенных в жилое здание, и Дома доктора Джонсона[16]. Гнев и отчаяние распирали меня. С таким настроением я подошла к церкви, один вид которой всегда действовал на меня умиротворяюще. Ее спокойное величие и девятисотлетняя история были неразрывно связаны с орденом тамплиеров. Я никогда не считала себя истинно верующей, но часто заходила внутрь. Вот и теперь я приостановилась, раздумывая, не войти ли сейчас под ее прохладные своды, чтобы попытаться успокоиться.
Не успела я остановиться, как чья-то рука легла мне на плечо. Ахнув, я резко обернулась.
– Мартин, – с трудом выговорила я, чувствуя, как учащенно забилось сердце.
Он коснулся моей руки, и я невольно отпрянула.
– Почему ты избегаешь меня? – негромко спросил он.
– Избегаю тебя? – Я недоуменно нахмурилась.
– Всю неделю. И даже в суде. Только что.
– Ничего подобного. А чего ты от меня ожидал? Что оседлаю тебя на глазах у судьи?
– Очень смешно, – со слабой улыбкой произнес он.
Начал накрапывать дождь. Я подняла глаза к небу, пользуясь моментом, чтобы собраться с мыслями.
– Я искала тебя после закрытия слушаний, – солгала я.
– Я был очень зол. И отправился подышать воздухом.
– Кажется, сейчас начнется ливень, – заметила я, рассчитывая поскорее улизнуть.
– Тогда идем сюда, – сказал он, увлекая меня в сторону крытой галереи, вдоль стены которой были грудой свалены столы.
Под ее сводами было прохладно и темно, словно вдруг наступило солнечное затмение. Шум движения на Флит-стрит сначала отдалился, а потом и вовсе стих, да и температура, казалось, понизилась сразу на несколько градусов. Воздух был настолько неподвижен, что буквально сиял.
– Я до сих пор не могу поверить в то, что она не пришла, – заговорила я наконец.
– А я могу. Скорее всего, она отправилась в Таиланд, чтобы пройти процедуру детоксикации. Гарантирую, что к среде она вернется в Челси, загорелая, похудевшая на десять фунтов, и будет без умолку болтать о чудодейственном лечении водорослями – за которое, кстати, заплачу я.
– Она что, действительно способна на такую выходку в самый разгар процесса о разводе? – спросила я, наблюдая, как мимо нас прошествовал барристер в черной мантии, метнув в нашу сторону осторожный, но полный любопытства взгляд.
– Думаю, к этому времени ты и сама поняла, что она совершенно непредсказуема.
16
Дом доктора Джонсона – здание, построенное в 1700 году, в котором когда-то жил английский писатель Сэмюэл Джонсон.