– Я не могу потерять его, – скорбно заявила Холли. – Юсеф очень умен. Он говорит так убедительно. Мне кажется, судья верит каждому его слову.
Я подошла к ней и накрыла ее руку своей.
– Скажу честно, нам будет трудно доказать, что Юсеф не собирается возвращаться в Соединенное Королевство. Но зато мы уже представили последствия того, что случится, если Данияль не вернется обратно и отец оставит его с собой в Пакистане. Жизнь его перевернется с ног на голову, а благополучие ребенка – высший приоритет для любого судьи.
Она сдержанно кивнула, и я поняла, что она доверяет мне, сложив все яйца в одну корзину – мою. А вот я была не в состоянии оправдать ее доверие.
Таня вернулась в комнату с чаем, после чего отвела меня в сторонку, чтобы Холли нас не слышала.
– Значит, ты уверена в себе? – спросила она, искоса поглядывая на меня и дуя на горячую жидкость. Было очевидно, что сама она подобной уверенности не испытывает. Едва ли я могла винить ее за это.
– Нам по-прежнему нужен запасной вариант, позиция для отступления, – коротко ответила я. – Поездка в Карачи намечена на следующую неделю. Времени на подачу апелляции может попросту не хватить. Поэтому нам необходимо подстраховаться на тот случай, если судья разрешит им слетать на свадьбу.
– Например?
– Если Юсеф не привезет Данияля домой, то это однозначно будет похищением. Однако Пакистан не подписал Гаагскую конвенцию, и поэтому переговоры о возврате ребенка будут сложными хотя бы в силу того, что мы не сможем ссылаться на международные договоры и соглашения. Но зато мы можем потребовать от Юсефа внести гарантийный залог или оставить паспорт Данияля в Верховном комиссариате Великобритании в Исламабаде.
Таня фыркнула.
– Гарантийный залог! С таким же успехом ты можешь взять с него честное скаутское. Если он улетит в Пакистан, то больше не вернется сюда, и ты сама знаешь об этом.
– До этого не дойдет, Таня, – сказала я. – Доверься мне.
Таня выразительно подняла брови.
– В общем-то, у Холли нет особого выбора, верно?
Зазвенел колокольчик, возвещая, что нам пора возвращаться в суд. Вынув из кармана телефон, я быстро проверила его. Ничего. Сообщений не было ни от Мартина, ни от Фила. Преисполнившись решимости, я надула щеки, шумно выдохнула и вернулась в кабинет судьи.
Чаша весов немедленно стала клониться не в нашу сторону. Следует отдать ему должное, Нейл Брэдли превзошел самого себя, обрисовывая причины, по которым Юсеф Хан имел полное право свозить своего сына в Пакистан. Он указал на то, что Холли ничуть не возражала против этой поездки, когда они были еще женаты, и в пух и прах разбил наши жалкие потуги доказать, что у его клиента назрели финансовые трудности. Он нарисовал картину благополучной жизни Юсефа в Великобритании и раскрасил ее в яркие цвета, включая подробности его новой связи с женщиной, которая жила в Бедфорде, – важнейшая улика, знать о которой мы были просто обязаны. Брэдли представил их роман в розовом свете и риторически вопросил: для чего Юсефу отказываться от всего этого?
– Ваша честь, я считаю своим долгом вновь напомнить о том, что последствия невозвращения изменят жизнь Данияля самым радикальным образом. Он хорошо учится в школе, он только что заслужил право поступить в учебное заведение для одаренных детей, о чем давно мечтал, у него здесь много друзей…