Аддис не придавал особого значения грядущему визиту. Мойра же, наоборот, не забывала о нем ни на миг. Она желала подготовить все для приема в лучшем виде. Она торговалась с ним до последней монеты, желая приобрести лучшую еду, лучшие сервировочные приборы и нанять опытных людей для обслуживания обеда, на котором он должен был познакомиться с представительницей благородного семейства. Она экономила, на чем можно, и тратила деньги без сожаления, когда это было необходимо. Из своего опыта в Хоксфорде она знала, что в таких случаях не следует скупердяйничать. Каждая деталь имела значение и добавляла чести ее хозяину. Она обозревала плоды своих трудов и с нетерпением ожидала, оценит ли девочка, которой суждено быть рядом с ним, приготовления и усилия, приложенные в ее честь.
Мойра опять оставалась в тени. Она ни за что не показалась бы перед гостями, распоряжаясь на кухне, так он полагал. Или отдыхала в своем саду, теперь, когда все было готово для встречи.
Ему хотелось, чтобы она была рядом. Но если бы Томас увидел ее пьянящее тело и чистые глаза, он наверняка заинтересовался бы Мойрой, непременно стал бы задавать вопросы и наводить справки. Тогда Аддису пришлось бы сообщить отцу невесты не совсем приятную новость о том, что, какое бы решение ни приняла его дочь, эта крепостная, которая прислуживала ему в Лондоне, навсегда останется ч с ним. Когда он искал дружбу и успокоение, то находил все это лишь у Маленькой Тени.
Горькая сладость окутывала их последнюю неделю. Она приходила в дом в Саутворке каждый день, пока он оставался там и поправлялся. Но между ними больше никогда не было интимной близости. В ту ночь, когда он возвратился в Лондон, он ждал и надеялся, что она вот-вот придет к нему, заранее зная, что этого не произойдет. Он знал и отдавал себе отчет в том, что даже в те мгновения, когда они были близки, эта страсть была обречена. Она только напоминала ему о том, что он теряет, и о том как много им уже потеряно.
Томас сообщил, что Матильде уже исполнилось четырнадцать, но она выглядела совсем девочкой, несмотря на тщательно уложенную прическу и дорогие одежды. Аддис молил Бога о том, чтобы свадьба состоялась как можно позже, чтобы никто не ожидал скорой женитьбы. Пока он предпочел бы развлекать ее демонстрацией и объяснениями происхождения своих шрамов. Это могло бы оттянуть свадьбу до тех пор, пока она не повзрослеет. А может, и навсегда отдалило бы это событие…
Генри и нанятые слуги расставляли еду на подносах, а прислуга Томаса подавала ее. Музыканты негромко играли. Ричард и вдова, которую он пригласил, присоединились к ним за столом. Матильда грациозно приняла кусочек мяса, предложенный ей Аддисом.
Она болтала без умолку, обращая любую тему в свою пользу, оставаясь в центре внимания. Клер была такой же, будучи в ее возрасте. Позже она приобрела хватку ловко использовать тех, кто ее окружает. Аддису стало любопытно, превратится ли эта девчонка в такую же женщину, хватит ли ей ума и проницательности.
Он узнал все о ее пони, сбежавшем по весне, и о том, как добрая половина поместья занималась его поисками целых пять дней, покуда беглец не был найден и возвращен в стойло. Он был посвящен в тайны новых шелковых одеяний, купленных недавно ее матерью. Она заверила его, что очень часто молится своим любимым святым, но ее особой преданностью пользуется Святая Дева.
В перерывах между обрывочными историями ему было представлено подробное описание ее многочисленных достоинств и девичьих способностей, авторитетно заверенное Томасом. При этом он думал о том, что о Мойре он узнал куда больше во время их молчаливых путешествий из Дарвентона, чем о малышке Матильде из ее болтовни.
Мойра. Чем она сейчас занимается? Он уже подумывал о том, не пожаловаться ли на какое-нибудь из блюд, чтобы заставить ее появиться. Ему было необходимо ее молчаливое присутствие. Лучшая часть его существа отвергала происходящее, борясь с чопорностью и условностями другой.
— Музыканты великолепны, — прокомментировал Томас к концу обеда.
— Да, они восхитительны, — согласилась Матильда. — Очень жаль, что здесь нет менестрелей. Я бы не отказалась от песни.
— В следующий раз, будьте уверены, я выкраду для вас одного из королевского дворца, — сказал Аддис, улыбнувшись.
— Но у вас есть достойная замена королевским менестрелям, — сказал один из оруженосцев бесстрастным голосом, разливая вино в бокалы. Хозяин резко посмотрел не него, напоминая об этикете. Юноша смутился.
— У вас есть менестрель, и он не поет? — удивилась Матильда. Морщинка обиды скользнула по ее лицу: человек, пытавшийся произвести на нее впечатление, сделал не все возможное, дабы ублажить ее.
— У меня нет здесь менестреля, уверяю вас. Томаса это задело. Он обратился к своему оруженосцу.
Став центром внимания, юноша смутился еще сильнее.
— Не менестрель. Мои извинения, милорд. Но я слышал, как леди поет в саду. Пение ее было прекрасно, и я…
— Леди?
— Не совсем леди. Служанка с кухни.
Матильда решила проверить искренность намерений Аддиса. Он прекрасно понял эти надутые губки, выражение несчастья на лице — все те признаки, которые девчонки используют, чтобы очаровать мужчину. Все они были опробованы на нем не раз.
Томас уступил. Он погладил ее руку.
— Если тебе хочется песен, я уверен, что эта служанка согласится спеть для тебя. Разве не так, Аддис?
Он выразительно посмотрел на него. Поле того как они поженятся, она будет крайне удивлена, узнав о его скептическом настрое относительно прихотей женщины.
— Она не певица.
— Но мы здесь в своем кругу, — промолвила Матильда, касаясь его руки. — Она обязана будет сделать то, что вы ей прикажете.
Томас усмехался в ожидании, а Матильда поспешила сделать большие глаза, упрашивая его. Для них это был просто эпизод. Отказать ребенку в его просьбе — это граничило с унижением. Он понял, что будущее, связанное с возвратом Барроуборо, зависело от того, выполнит он просьбу маленькой избалованной девчонки с первого раза или нет.
Его охватило чувство негодования. Если бы Мойре хотелось спеть на приеме, она бы заранее все спланировала. Сейчас же решение было только за ним. Он раздумывал долго. Достаточно долго, чтобы лицо Томаса омрачилось. На другом конце стола поднялся Ричард.
— Насколько я понимаю, эта женщина, которую вы хотите послушать, — Мойра, милорд.
Аддис послал очень выразительный взгляд через стол. Ричард вернул его. Неужели ты рискнешь всем? Этот вопрос ясно читался в его глазах.
Ричард не стал дожидаться. Он направился в кухню. Томас восстановил улыбку на своем лице, а Матильда казалась очень польщенной и счастливой своей маленькой победой.
Ричард вернулся один, и Аддис решил, что Мойра отказалась. Несомненно, Матильда ожидает, что теперь он отправится и поколотит ее.
— Она желает сперва приготовиться, — объяснил Ричард.
Разговор перешел на другие темы, и когда Мойра в конце концов появилась в зале, никто не обратил на нее внимания. Кроме Аддиса. Она закрутила волосы в толстый жгут, который свисал из-под накидки на спину. На ней не было покрывала, и цвет ее одежд сильно контрастировал с загаром на лице. В чистых, как проточная вода, глазах читалась обида.
— Леди Матильда желает послушать твое пение, — произнес Аддис, когда она подошла к столу.
— Мне оказана высокая честь, милорд.
— Она — приверженка Святой Девы. Тебе известна песня о Святой Деве?
— Конечно, милорд. Не менее двадцати. У миледи будут какие-либо предпочтения, или я могу выбрать сама?
— Выбор за тобой.
Она отошла к музыкантам и заговорила с лютнистом.
— Я думала, что она — крестьянка, — сказала Матильда. — Но она не похожа на крестьянку. Впрочем, и на служанку тоже.