Она не знала, что ответить ему. Предложение о замужестве у дверей церкви было сиюминутным побуждением, а это — обдуманным и выстраданным. Идея была нелепа. Конечно же, он видел это! Он нахмурился.
— Ты думаешь, что не сможешь вытерпеть это, Мойра? Если над нами будут насмехаться или порицать? Женщины могут быть безжалостны друг к другу, я знаю, и тебе, возможно, будет хуже, чем мне. Но если ты думаешь, что ты не сможешь жить моей жизнью, я всегда смогу жить твоей. Я могу вернуть Барроуборо обратно королю и стать владельцем постоялого двора вместе с тобой.
О Боже! У него серьезные намерения.
— Нет. Ах, Аддис, ты говоришь еще более абсурдные вещи. Подумай, у твоих сыновей будут крепостные мама и бабушка. Ты о них подумал?
— У них будет мать, к которой они будут так же заботливо относиться, как и я, и которую будут защищать. Женщина, любимая своим мужем, и бабушка, которую любил ее господин.
Его настойчивость истощила ее моральные силы и заставила растерять веские доводы собственных аргументов. Ее эмоции смешались, а любящий взгляд Аддиса обезоружил. Мойра растерянно покачала головой в знак отрицания и спряталась в его объятиях. Он прижал ее к груди и нежно гладил. Мойра спрятала голову под его подбородок.
— Ты вернешься со мной и принесешь жизнь теням, населяющим Барроуборо, и теплоту моему сердцу, как ты всегда делала, Мойра. И я научусь уступать тебе, так как ты всегда уступала мне.
— Я принесу тебе только неприятности и стыд. Ты слишком упрям в своем решении не видеть этого. Существуют вещи, которые лорд Барроуборо не в силах подчинить своему желанию, — промолвила она, пряча свои полные слез глаза на его груди. Он не подозревал, как сильно терзает ее этой безнадежной мечтой! Она казалась такой возможной и такой реальной, но кровь, текущая в ее жилах, монотонно стучала в висках: «Такого не может быть…» Аддис скоро и сам в этом убедится и будет благодарен ей за то, что она не согласилась. Но мысли о счастье, парящие здесь, искушали ее, подталкивали к нелепому душевному волнению, которое истина и здравый смысл едва могли подавить… Он повернул ее голову к себе и затем вытер слезу со щеки.
— Ты отказываешь мне, Мойра?
Во рту у нее пересохло, губы дрожали. Он стал таким грустным, когда прочитал решение в ее глазах.
— Тогда я попрошу тебя сделать мне на прощание последний подарок. Я хочу, чтобы ты мне спела. Одну из песен о любви, как тогда, на обеде. Мне бы хотелось, чтобы эта песня была о нас с тобой, чтобы я всегда думал о тебе, где бы я снова ни услышал ее.
— Нет, Аддис. Пожалуйста…
— Ты мне и в этом откажешь? В этом последнем моем желании? Ведь я же не прошу тебя о многом.
Это был совсем не пустяк. Это могло разорвать ее сердце на осколки…
Она шмыгнула носом, облизала губы и положила свою голову ему на грудь. Только биение его сердца будет аккомпанировать ей. Она нашла маленькую соломинку успокоения, зацепилась за нее, и каким-то сверхъестественным образом мелодия и слова негромко полились из нее.
Ее голос обладал такой силой, что был способен заполнить огромный зал, но сейчас он проходил небольшой отрезок пути и предназначался только Аддису. Его губы прикоснулись к ее макушке и остались там.
Песня вселила в Мойру тоску и радость одновременно, а его объятья поддерживали ее обессилевшее тело. Образы проплывали перед ее затуманенным взором, когда воспоминания прошлого стали резко вырисовываться в печальном настроении ее песни. Юноша, горюющий в ее руках. Рыцарь, кричащий от боли. Мужчина со жгучими глазами, лишенный иллюзий и воли.
Ее голос запинался несколько раз, прежде чем она закончила петь. Последние слова потерялись в рыданиях, которые она скрыла в его груди. Он прижал ее к себе, в то время как она горько рыдала, и прикоснулся щекой к ее волосам, как отец, пытающийся успокоить ребенка.
Его собственный голос стал тихим и срывающимся от сдерживаемых чувств.
— Тебе интересно, почему я не смогу без тебя жить? Твоя любовь и преданность поддерживали и успокаивали меня так, как я даже не предполагал. Даже в рабстве, я думаю, моя душа искала именно тебя, когда я смотрел на звезды. Ты была моим лучшим союзником многие годы, помогая мне даже мертвому, когда заботилась о мальчике, защищая меня той темной ночью, когда я потерял желание защищать самого себя.
Она съежилась в успокаивающем убежище его рук и старалась из всех сил сдержать наводнение, которое было вызвано ее песней.
— Когда ты вспомнил?
— Мое сердце подсказало мне, как только я снова увидел тебя. Воспоминания приходят медленно, отрывками и урывками. Они начали обретать форму, когда я вернул себе Барроуборо. Но до этого я стал понимать, где мне следует их искать.
Она так сильно ощущала его близость, что казалось, будто все ее существо слилось с ним воедино. Здесь она нашла блаженную безмятежность и любящую теплоту, успокаивающую ее смешавшиеся чувства подобно утешительной ласке.
— Мойра, посмотри на меня.
Она отклонилась назад, пока не увидела все его лицо — одну половину, иссеченную шрамами, и вторую — совершенно прекрасную.
— Мы принадлежим друг другу. Ты вернешься со мной, и мы поженимся, а весь остальной мир может пойти к черту, если ему это не понравится. А когда у нас появятся дети, я расскажу им историю тайно любившей и не требовавшей ничего взамен крепостной.
Он не просил ее соглашаться. Выражение его лица говорило, что так должно быть. И он был прав. Отвергать то чувство, которое владело ими, стало бы чем-то вроде греха.
Полоса грусти нарушила эйфорию, охватившую ее. Ее взгляд переместился на дальнюю стену, примыкавшую к аббатству. Аддис проследил за ее взглядом, повернул ее лицо к себе и нежно поцеловал.
— Брайан поедет с нами. Не кровь Саймона сделает из него человека, которым он станет, а твоя любовь. Это не мой сын, и я не хочу, чтобы он заменил нам наших детей. Ему нужно будет открыть правду, но я приму его как свою кровь. Позже он сам сможет решить, стоит ли ему возвращаться в аббатство или нет. Но если он не захочет, я смогу отдать ему свое балтийское поместье.
Мойра едва сдерживала слезы.
— О, как ты великодушен, Аддис. И я еще больше люблю тебя за это.
— Он — невинное дитя, и я не могу оставаться холодным к тем, кого ты любишь, — рыцарь поднялся. — Мы пойдем и заберем его прямо сейчас, если хочешь. Я надеюсь, в этом доме для него найдется свободная кровать. Я не хочу, чтобы он спал с нами в одной постели этой ночью.
— Я думаю, мы найдем ему место в другой комнате. Когда на землю опустится ночь, окутав все вокруг своей чарующей таинственной темнотой, им предстоит восхитительная ночь любви. Аддис посмотрел на нее такими влюбленными глазами, что она подумала, будто способна сейчас воспарить на небеса.
— Тогда давай поговорим с монахами. Но сначала мы остановимся у дверей церкви, — он протянул ей руку. — Пойдем и произнесем вместе наши слова, Мойра. Будь моей навечно.
Она посмотрела на сильную руку Аддиса, манящую ее к невероятному будущему. Только самая безграничная любовь и преданность переживут то, что предстоит пережить им. Душа крепостной хорошо знала это.
Она вложила руку в его ладонь.
Примечания
1
Самая теплая комната, обычно расположенная на южной стороне дома, иначе говоря, — комната хозяина дома, в которой проводились советы с приближенными лорда.
(обратно)2
Фригольдер — свободный человек.
(обратно)3
В средневековой Англии было принято, чтобы хлеб, предназначенный для продажи, выпекался в печах, принадлежащих феодалу — владельцу поместья. Точно так же лорд обладал исключительным правом на голубятни.
(обратно)4
Марка — старинная английская монета.