И внутри все тревожно сжимается.
Это неправда.
Все-таки я не хочу отдавать кольцо ей. Только если придется, и это последнее, что мне нужно осознавать в данный момент.
Теперь уже я тру виски.
За один вечер день стал из плохого ужасным. У меня едва хватает сил на то, чтобы выгнать себя из библиотеки и вернуться к гостям. К счастью, мне снова попадается официант с шампанским, и алкоголь, творя чудеса, притупляет мои тревоги.
А еще лучше то, что гости Уолта не стремятся общаться со мной. Время от времени меня втягивают в разговор, но по большей части все рады оставить меня в покое.
Компания жен и коллеги Уолта тоже болтают, стоя сплоченными группами, только друг с другом. Думаю, они забыли о том, что я здесь.
Игнорируют меня и близкие друзья Уолта — что вполне логично, ведь теперь с ними стоит Камила. Время от времени кто-нибудь из них поглядывает на меня, словно спрашивая: «О.… ты еще здесь?».
Посреди всего этого стоит у камина Уолт. Он не может сдвинуться с места уже приличное время — из-за непрекращающегося потока людей, желающих перекинуться с ним парой слов. Чем-то напоминает сцену из «Холостяка».
Ах, кому же достанется роза? Я прячу улыбку за бокалом с шампанским.
Наблюдать за динамикой интригующе — все так соперничают за внимание Уолта, — и я внимательно слежу за Камилой. Она тоже не может долго оставаться на расстоянии и вместе с друзьями присоединяется к людям вокруг него, а я потягиваю шампанское, наблюдая, будто невидимка, за шоу.
Не в силах сдержаться, снова рассматриваю Камилу. Каждый раз, когда я пытаюсь отвлечься на кого-то другого, мое внимание, словно оттянутая резинка, вновь перескакивает на нее.
Она удивительно красивая женщина. Черные кудри каскадом ниспадают на спину. Бордовый комбинезон облегает бедра и грудь, свободно струясь по ногам. А глубокий V-образный вырез и поясок на талии делают ее образ таким непринужденно сексуальным.
Она старше меня, и ее возраст словно является еще одним источником утонченности. По сравнению с ней и другими гостями, ровесниками Уолта, я чувствую себя каким-то ребенком. Совершенно не в своей тарелке.
Приносят еще закуски, и официант встает прямо передо мной, закрывая вид на Камилу. Я качаю головой, отказываясь от тарталетки, затем ухожу к окнам и смотрю на Манхэттенский мост. Воспоминания о случившемся днем всплывают в памяти, как будто фраза «картинки для кофеен» с нетерпением ждала своей очереди, чтобы снова бомбардировать мои мысли.
О, да. Привет, это снова я, твой глубочайший страх того, что ты никогда не добьешься успеха в мире искусства, после чего тебе придется сдаться и пойти учить рисовать малышей в детском саду.
— Что не так? — спрашивает Уолт, вырывая меня из размышлений.
Я немедленно стираю с лица хмурое выражение — до этой секунды я и не осознавала, что оно у меня было.
— Ничего, — отвечаю, непреклонно тряхнув головой, и поворачиваюсь обратно к гостям.
— Мне трудно в это поверить, — не отстает Уолт. — У тебя всегда на лице улыбка, даже в день, когда тебя принудили выйти за меня замуж.
Шутка вызывает у меня легкий смешок, и плечи Уолта, кажется, расслабляются от облегчения.
— Просто у меня выдался отвратительный день, — говорю, пожимая плечами. — Не о чем беспокоиться.
Он понимающе хмыкает, затем встает бок о бок со мной, и оглядывает помещение, заполненное его знакомыми и друзьями.
— Ты не обязана оставаться, если не хочешь. — Он указывает подбородком на коридор. — Если что, можешь сбежать.
— Разве не будет выглядеть странно, если я исчезну посреди ужина?
— Если честно, не знаю. Все это для меня неизведанная территория.
Спасибо за честность.
Я кошусь на него и, пожевав секунду губу, признаюсь:
— Я слышала, как ты был в кабинете с Камилой.
Уолт кивает. Он, кажется, не раздосадован и не удивлен, и я испытываю громадное облегчение. Я не была уверена, как он воспримет то, что я — пусть и не нарочно — подслушала их разговор.
— Она твоя девушка? — не отстаю я.
Он опускает взгляд на свой бокал.
— Вроде того.
Похоже, тема его утомила, что неудивительно, учитывая содержание того спора.
— Ее злит то, что я здесь?
— Да, — признается он со вздохом. — Ей тяжело. Она всю эту ситуацию не понимает.
— И не она одна.
Он улыбается и, повернувшись, ловит мой взгляд.
— Она знает, что я живу здесь?
Он снова отводит глаза.
— Да. Это был… как ты сказала секунду назад? Отвратительный день.
— Хочешь, поговорю с ней? Скажу, что я ей не... — У меня не сразу получается договорить, потому что это ужасно нелепо. — Что я ей не соперница. — Когда он не отвечает, я добавляю с нажимом: — Что очевидно.
И краснею как свекла.
Господи. Ну скажи что-нибудь!
— Спасибо, что хочешь помочь, — говорит он, — но все не так просто.
— Да уж. Что ж… Я с радостью уйду, если так тебе станет проще.
Пожалуйста, не проси меня уходить.
— Нет, — коротко отвечает он. — Я настаиваю, чтобы ты осталась. Это будет отличный ужин. Ну же, похоже, нам пора сесть.
Он жестом приглашает меня к столу, и когда я делаю шаг вперед, его ладонь касается моей поясницы. Я вздрагиваю от неожиданности и, посмотрев вниз, вижу, как он убирает руку и сжимает ее в кулак.
Никто из нас не упоминает об этом моменте, пока мы следуем за остальными в столовую. Камила садится по другую сторону от Уолта и с натянутой улыбкой глядит на меня.
— Элизабет? Кажется, нас еще не представили. Я Камила, подруга Уолта.
— О, да. Привет. Приятно познакомиться.
Вблизи она еще красивее.
— Мне очень нравится ваш наряд, — говорю я, чтобы показать ей, что я не враг — или, по крайней мере, не пытаюсь им быть.
Она хмыкает, и презрение в этом смешке очевидно любому, кто слушает. Ой.
Я решаю, что единственный способ пережить ужин — ввести в игру алкоголь. Каждый раз, ощущая неловкость, я отпиваю шампанского, и боже, сколько же оказывается поводов выпить во время ужина в честь фиктивной свадьбы, где одна половина гостей ожидает увидеть счастливых молодоженов, а вторая знает, что эти молодожены притворщики.
Когда Камила просит показать мое кольцо, и я вынуждена протянуть руку перед Уолтом, я выпиваю.
Когда я замечаю, как она под столом кладет руку ему на бедро, а затем вижу, как он мягко ее убирает, я выпиваю.
Когда коллега Уолта настаивает на том, чтобы встать и произнести в нашу честь тост, я выпиваю.
Когда другой гость спрашивает Уолта, что его во мне привлекло, я выпиваю и очень внимательно слушаю, какую ложь он произнесет.
В конце концов, ложь часто основывается на правде.
Взгляд Уолта скользит ко мне, и он задумывается, словно оценивая меня. Боже, это займет у него целую вечность.
— Да ладно тебе, — смеется гость. — Неужели нужно так много времени, чтобы сообразить, что хорошего можно сказать на ее счет?
Я смаргиваю слезинки, которые вдруг проступают в уголках моих глаз. Какой стыд. Хочется вскочить на ноги и выбежать из-за стола.
— Ее глаза, — решительно произносит Уолт, после чего поворачивается обратно к гостям.
Все женщины за столом — кроме Камилы и ее подруг — умиленно вздыхают.
Мужчины шутят и подталкивают друг друга плечами, как будто знают, что это не может быть настоящим ответом.