Сжимаю свой член, чтобы не кончить, затем подношу к ее губам, медленно проведя по ее верхней губе. Ее теплое прикосновение к моей щели и вид покрывающего ее предэякулята заставили воздух со свистом покинуть мои легкие. Я повторяю то же самое с ее нижней губой, на этот раз грубее, втирая свое удовольствие, заставляя ее принять меня.
— Открой рот, куколка.
Ее глаза полны желания, а мои губы кривятся от того, как ей нравится, когда я обращаюсь с ней как со своей игрушкой. Элли делает, как я прошу, ее губы открываются.
— Высунь язык, пусть папочка его смочет.
Ее розовый язык высовывается изо рта, и я провожу по нему головкой члена вверх и вниз, а затем дрочу свой член, все быстрее и быстрее, моя агрессия нарастает с каждым толчком.
— Ты никогда больше не позволишь другому мужчине прикоснуться к тебе. Поняла?
Провожу быстрее по члену, и она кивает. Ее губы коснулись кончика, и меня пронзили молнии желания.
Я вытягиваю свободную руку и сжимаю шелковистые локоны сзади, отдергивая ее голову назад, чтобы она смотрела в потолок.
Черт возьми, она идеальна.
Вена, идущая вверх по моему члену, пульсирует под моим кулаком. Никогда в жизни я не был так нетерпелив, так чертовски возбужден и так отчаян.
— Не глотай! Не смей, черт возьми, глотать, — ее глаза расширяются с пониманием.
Удовольствие проносится по моей спине, звуки моего кулака, работающего над членом, наполняют комнату. Каждая мышца моего тела напряжена, грозя лопнуть под давлением оргазма.
— Блять! — Моя щель открывается, позволяя мне пролиться на ее язык и на лицо. Тепло окутывает мои пальцы, когда сперма из ее рта вытекает на подбородок. Мой оргазм яростный, полный безумия, и когда из меня вытекает последняя капля, давление в мышцах ослабевает, позволяя мне расслабиться.
Я быстро засовываю член в брюки, а она остается на коленях в ожидании инструкций. Сложив два пальца вместе, я размазываю сперму с ее рта, окрашивая каждую ее щеку, отмечая.
Моя сперма капает с ее подбородка на школьную блузку, от чего у меня начинает болеть член.
— Расстегни свою блузку.
Она расстегивает пуговицы, и я тяжело сглатываю, глядя на ее обнаженную плоть. Меня поглощает потребность увидеть ее грудь, но я себе пока не позволяю.
Я забираю еще немного спермы из ее рта, она покрывает мои пальцы.
— Глотай.
Она сглатывает, и этот звук действует как афродизиак.
— Встань.
Она стоит, не дотягиваясь до моего плеча, и я радуюсь нашей разнице в росте: мои шесть футов три дюйма и ее пять футов — моя маленькая куколка, с которой можно играть.
Затем я просовываю руку ей под блузку. Мне нравится, как поднимается ее грудь и перехватывает дыхание, провожу пальцами по ее хлопковому бюстгалтеру, и когда касаюсь выпуклостей ее маленьких сисек, мой твердый член тоже хочет прикоснуться к ним.
— Блять, ты маленькая, куколка. — Трогаю ее соски, покрывая их своей спермой. — Такой идеальный маленький размер.
Я играю с ее пиками, и у меня текут слюнки, когда я ощущаю себя на ней. Завожу другую руку к затылку, притягивая ее ближе и наслаждаясь шелковистостью ее волос, пока играю с грудью. Она хнычет, и мой твердеющий член брызгает.
— Твои трусики мокрые?
— Да.
Я стону.
— Ебать. Тебе нравится, когда папочка играет с твоими сиськами, да, детка?
— Да.
— Из твоей маленькой киски течет?
Ее стон заставляет меня ущипнуть за сосок.
— Да.
— Какая хорошая девочка, позволяет папочке мыть тебе рот и играть с тобой.
Ее тело прижимается ко мне.
— Спасибо, папочка.
Мой пульс бьется от желания.
— Хочешь, чтобы папочка прикоснулся к твоей маленькой пизде?
— О боже, — говорит она, когда я провожу пальцем по затвердевшему кончику, проверяя, чтобы он хорошо покрылся моей спермой.
— Да, пожалуйста, папочка.
— М-м-м, ты хочешь, чтобы папочкины пальцы вошли в тебя, не так ли? Моя нуждающаяся куколка.
— Да.
Ее хриплое хныканье заставляет меня убрать руку от ее груди, затем задрать ее школьную юбку и сдвинуть трусики в сторону. Я разрываюсь между желанием увидеть все и неспособностью дождаться, чтобы прикоснуться к ней. Последнее побеждает, и я провожу пальцами по ее влажным половым губкам.
— Блять, ты такая чертовски мокрая.
Я глажу ее складки, и в горле у меня пересохло от того, насколько она мягкая.
— О Боже.
— М-м-м, моей куколке нравится, когда с ее киской играют. Давай посмотрим, что у нас здесь есть.
Она резко втягивает воздух, пока я играю с ее дырочкой, кружа по ней пальцем.
Затем одним пальцем я медленно вхожу в нее.
Черт возьми, она такая маленькая и узкая, такая чертовски узкая, что мои боксеры становятся мокрыми. Ее рука сжимает мою рубашку.
— Ты чертовски маленькая. Ты едва можешь принять мой палец. — Я двигаю им туда-сюда, входя только наполовину. — Впусти папочку.
— Пожалуйста, — умоляет она, и я продвигаюсь дальше, пока не встречаю сопротивления. Ее тело трясется от вторжения. — О Боже.
— Дерьмо. — Я убираю палец и поднимаю ее подбородок. — У тебя никогда не было члена внутри, маленькая куколка?
Румянец разливается на ее щеках, а на лице появляется нервозность, вызывая у меня желание заключить ее в свои объятия и защитить.
— Нет.
Ее взгляд ищет мой, непреодолимое желание защитить ее, поглотить и сохранить, становится моим всем. Никто не причинит вреда моей куколке, никто и никогда больше ее не тронет, никто, кроме меня. Это чувство не похоже ни на что другое. Внутри нее никогда ничего не было. Моя маленькая куколка идеальна и нетронута, с ней можно играть, и от этого осознания по моему телу проносится опьяняющее электричество, настолько мощное, что оно грозит взорвать мои вены.