Мне хочется доставить ей удовольствие, как тогда, в машине. Я расстегиваю брюки и молнию, достаю свой полутвердый член и касаюсь им ее губ в знак одобрения. Конечно, моя куколка подчиняется, посасывая головку моего члена, заставляя меня шипеть, пока я борюсь с желанием полностью стать твердым.
Осторожно придерживая ее голову одной рукой, я кладу другую руку себе на затылок. Моя маленькая куколка сосет мой член, как пустышку, доставляя удовольствие и себе, и мне. Ее довольный вздох приносит мне чувство глубокого наслаждения, словно я раскаиваюсь в том, как обращался с ней в прошлом, и позволяю ей использовать меня сейчас.
Я борюсь с желанием войти в нее и заставить ее задохнуться от моей длины. Вместо этого я расслабляюсь и наслаждаюсь ее сладкой нежностью, позволяя ей взять контроль в свои руки.
Глава 19
Рафаэль
Когда я вхожу в особняк отца, фойе наполняется громкими голосами.
Винсент Марино — глава нашей мафиозной семьи и дядя Дона семьи Варро, Лоренцо Варроса, с которым у нас прекрасные отношения, несмотря на его репутацию безжалостного человека.
Я не обращаю внимания на приподнятую бровь правой руки моего отца, Массио, и распахиваю дверь столовой.
Мрачный взгляд отца скользит по мне, но я не зацикливаюсь на этом и занимаю свое место рядом с ним. Он, как всегда, властен. Отец был молод, когда у него родились я и Томми, он продолжает напоминать нам, что мы тоже должны быть окружены выводком наследников. Как и полагается, он идеально укладывает свои серебристые волосы, оставляя белую рубашку расстегнутой, чтобы обнажить мускулистую фигуру. Его отличительной чертой является то, как он закатывает рукава рубашки, обнажая загорелую кожу и татуировки.
Женщины падают на ноги, чтобы доставить ему удовольствие, в буквальном смысле.
У нашего отца есть склонность к покорным, и, хотя я сам никогда не погружался в этот мир, но могу оценить ту власть, которую имеешь над кем-то, когда хвалишь или унижаешь. Я ерзаю на стуле, понимая, что, вероятно, больше похож на своего отца, чем готов признать.
Он смотрит на часы.
— Я пишу, — бормочу я.
— Папа не любит технологии. Он стареет. — Рокко упрекает его с самодовольной ухмылкой на лице, затем подается вперед в кресле и повышает голос на несколько октав, как будто наш отец плохо слышит. — Правда, папа? Тебе. Не. Нравятся. Технологии.
Наш отец одаривает Рокко резким шлепком по затылку.
— Заткнись, дерзкий маленький ублюдок.
— Ты прав. Я ублюдок. — Рокко откинулся на спинку стула, и я жду, пока он продолжит вести себя как ребенок. — Бедный маленький ублюдок.
Я ем лазанью, игнорируя шутку младшего брата, в то время как отец пристально смотрит на меня.
— Нет объяснений?
— Нет, — отвечаю я.
— Он, наверное, был по уши в какой-нибудь шлюхе, папа.
Мой взгляд останавливается на Рокко, который лениво откидывается на спинку стула и упорно смотрит на меня с подстреканием. Он носит свою фирменную кожаную куртку, к большому разочарованию нашего отца, и, обхватив одной рукой свободное место нашего брата Томми, на его лице появляется понимающая улыбка, которая говорит мне, что он знает больше, чем мне хотелось бы, чтобы он знал. Этот самодовольный маленький ублюдок знает об Элли, в этом нет никаких сомнений.
Пытаясь сдержаться, когда он называет мою куколку шлюхой, я глубоко вздыхаю и медленно вытираю уголки рта салфеткой, не отводя от него убийственного взгляда, обещая ему возмездие за его замечание.
Словно предчувствуя кончину своего младшего сына, в разговор вмешивается мой отец.
— Я слышал, ты уволил всех сотрудников Оливера. Даже доктора Филипса.
Медленно я поворачиваюсь к отцу, и он снова садится на стул. Меня должно бесить то, что мой отец и брат знают о моих личных делах, но в мафии нужно знать все обо всех, включая свою собственную семью.
Также, как и я знаю про одержимость моего младшего брата женой врага, несмотря на то, что его обещали принцессе мафии.
— Да, — отвечаю я, не желая дальше обсуждать Оливера.
Отец расчетливо проводит пальцем по нижней губе, наблюдая за мной и ожидая объяснений.
Он будет ждать чертовски долго. Я всегда следовал инструкциям отца в отношении Оливера, и ни одна из них не помогла, несмотря на то, что он постоянно рассказывал мне о своем опыте воспитания детей.
— Я вырастил свою семью один, — добавляет он, словно читая мои мысли.
Рокко усмехается, отвлекая от меня внимание.
— Я бы вряд ли сказал в одиночку. У тебя была куча жен, шлюх и нянек, которые тебе помогали. — Он пожимает плечами.
Мой отец поднимает плечо, затем машет рукой Рокко, словно отмахиваясь от его комментария.
— Шлюхи не приближались к вам, мальчики.
Это привлекает мое внимание и раздражает меня.
— Не считая того случая, когда ты заставил нас их трахнуть, — выдавливаю я.
Я потерял девственность в тринадцать лет с одной из шлюх моего отца. Это было его желание превратить меня в состоявшегося мужчину, и в тот же день он заставил меня пустить пулю в ее хорошенькую головку за то, что она не помогла мне кончить.
Он считает женщин одноразовыми и всегда призывал нас думать также.
— И убил их. — Рокко маниакально улыбается, вытаскивая из-за пояса свой фирменный нож. Тот самый нож, которым была убита последняя жена нашего отца за попытку его соблазнить.
Наш отец смотрит с жестокостью в глазах.
— М-м-м, никому из них нельзя доверять.