— Заставь меня войти в твою дырочку, Элли. Пусть папочка растянет твою маленькую пизду.
Возбуждение пульсирует во мне, когда его слова становятся топливом для углей, кипящих внутри меня.
— О боже!
Сделав несколько движений по его члену, я прижимаю его к своей влажной дырочке.
— Введи меня внутрь, куколка. Папочка разорвет твою тугую киску.
Он опирается одной рукой на стекло над моей головой, а другой обхватывает мою талию, надежно удерживая.
Я делаю, как он говорит, и направляю его внутрь себя, раздвигая ноги так, чтобы он мог войти.
— О, черт, папочка.
— Вот так. Папочка заполнил твою пизду.
— А-а-а, — хнычу я.
— Подними платье, пусть все увидят твою задницу, пока я трахаю свою куколку.
Хоть я и знаю, что стекло одностороннее, я наслаждаюсь игрой, в которую мы играем, и поднимаю платье, чтобы показать себя зеркалу.
— О боже.
— Да, блять. — он отстраняется и входит в меня. — Танцует, как маленькая шлюшка, для папочки.
— Да, — стону я, и у меня перехватывает дыхание, когда он входит в меня сильнее и быстрее.
— Для папочки, — бормочет он, двигая бедрами, и каждый толчок сильнее предыдущего.
Мой оргазм начинается с кончиков пальцев ног, и волны удовольствия пробегают по моему позвоночнику с каждым движением его бедер.
— Чувствуется. Так. Охуенно. Хорошо. Маленькая. Куколка,
— Да, папочка. Да! — вскрикиваю я, когда мои мышцы сжимаются вокруг него, и в экстазе откидываю голову к стеклу. По моим венам разливается жгучее желание.
— Блять. Возьми ее. Принимай всю мою сперму. — его член пульсирует, дыхание становится затрудненным. — Дай мне то, что я хочу. Пожалуйста, блять, дай мне это.
Мое сердце замирает, и я поднимаю взгляд и вижу, что он смотрит туда, где мы соединяемся, с открытым ртом и широко раскрытыми глазами. Я хочу спросить, что ему нужно, о чем он умоляет, но боюсь ответа.
Что, если я не смогу этого дать?
Он поднимает на меня взгляд, и раздражение омрачает его черты, отчего у меня сводит желудок.
Затем его губы дергаются, и он говорит.
— Думаю, что, возможно, я поместил в тебя ребенка.
При этой мысли из моей груди вырывается смешок, и я не успеваю его сдержать.
— Я принимаю таблетки, Рафаэль.
На его красивом лице появляется улыбка.
— Знаю. — он подмигивает, и медленно выходит из меня.
Когда наши смешанные жидкости стекают по моим бедрам, я морщусь, и на этот раз Рафаэль смеется, отступая назад и отстраняясь.
— В следующий раз надень трусики, детка.
Глава 21
Элли
Ночь была странной, наполненной ощущением, что Рафаэль вцепился в меня и безжалостно трахал, вдавливая в матрас. Это сон? В голове помутнение, но, когда я касаюсь себя между ног, и чувствую там влагу, понимаю, что это был не сон. Вздрогнув, открываю глаза, затем снова закрываю их, прежде чем попытаться осознать, что произошло.
Ух, как же все болит. У меня болит все внутри. Поднимаясь с кровати и направляясь в ванную, я стараюсь не обращать внимания на дискомфорт между бедер, но не могу избавиться от чувства удовлетворения оттого, что Рафаэль не может передо мной устоять. Пользуюсь туалетом, включаю душ и бросаю взгляд на себя в зеркало. Вижу отметины на своем теле. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на свою задницу, и морщусь при виде красных рубцов и быстро отворачиваюсь.
Мой взгляд падает на открытую сумку с туалетными принадлежностями, лежащую на стойке, и, когда я достаю противозачаточные, меня охватывает чувство разочарования. Моя рука тянется к животу, и во мне вспыхивает странная тоска. Я закрываю глаза, пытаясь отогнать мысли о ребенке от Рафаэля; было бы безумием рожать ребенка от мафиози. Это безответственно и жестоко, тем более что я почти ничего не знаю об их образе жизни, кроме насилия.
И все же, когда я открываю глаза, образ маленькой девочки с темными волосами Рафаэля и глазами Оливера поражает меня в грудь, заставляя резко вздохнуть.
Зайдя в душ, я позволяю воде стекать по моему телу, смывая следы его присутствия с моей кожи. Вместе с ней уходят мысли о будущем с мужчиной, о котором я почти ничего 
не знаю. Человек, который настолько опасен и непредсказуем, что его поведение граничит с безумием.
Строгий голос Рафаэля выводит меня из задумчивости, когда я спускаюсь по ступенькам и направляюсь на кухню позавтракать.
— Оливер, тебе нужно что-нибудь съесть, — твердо говорит он, не оставляя места для споров.
Я захожу на кухню и вижу, что Оливер качает головой в ответ на предложение своего отца. Если бы это был кто-то другой, Рафаэль не потерпел бы отказа.
Когда я вхожу, Рафаэль поворачивается ко мне, и мое сердце замирает от того, как его голодный взгляд пожирает меня, блуждая по моему телу с намеком на желание.
— Доброе утро, куколка, — говорит он, и его губы растягиваются в улыбке.
— Доброе.
Он похлопывает себя по бедру, и я колеблюсь, не зная, что делать.
— Элли, — предупреждает он мрачным голосом.
Оливер наблюдает, как я сажусь на колени к его отцу.
— Хорошая куколка, — шепчет он мне на ухо, отчего у меня по спине пробегают мурашки. — Хорошо ли спала моя малышка?
Тепло его дыхания на моей шее, когда он целует меня, заставляет бедра сжаться, и когда я вдыхаю его сандаловый аромат, я с трудом сглатываю.
— Оливер, ты позавтракал?
Розалита заходит на кухню, игнорируя демонстрацию привязанности Рафаэля ко мне, отчего я вздрагиваю. Это нормально, что он так заигрывает с женщинами в присутствии Оливера? Меня охватывает ревность, и Рафаэль, почувствовав перемену в моем поведении, отстраняется, чтобы осмотреть меня.