— Я буду наблюдать отсюда. Веди себя хорошо.
Затем, как бы мне ни хотелось поцеловать ее в макушку, я воздерживаюсь от этого, осознавая, что гости следят за каждым моим движением. Она ждет, пока я что-нибудь сделаю, меня расстраивает тот факт, что разочарование портит ее красивое лицо, прежде чем она отводит взгляд с болью в глазах.
Элли ускользает, я сразу же чувствую ее потерю и ненавижу то, что она ушла без моего утешения. Просто еще одна причина, по которой меня так бесит необходимость находиться здесь.
— Я бы тоже ее не узнал, — добавляет Рокко, привлекая к себе мое внимание. Он прислоняется спиной к стене, его взгляд оглядывает толпу. — Слишком много гребаных гадюк.
— Я видел здесь Роберта раньше. Что же он хочет?
Рокко усмехается.
— Деньги, что еще?
— Пусть охрана следит за ним. Мне не нравится, что он слоняется возле дома нашего отца. Избавься от него, прежде чем я снова увижу его.
— Что? Ты имеешь в виду, что не хочешь поприветствовать нашего сводного брата дома? — Рокко усмехается.
Не обращая на него внимания, я меняю тему.
— Ты видел нашего отца? — Я приподнимаю бровь, глядя на брата. Немного разочарован, что мне пока не удалось познакомить его с Элли. Ведь она будущая мать его внуков.
— Он взял под руку блондинку и пошел в игровую комнату.
Я смеюсь, зная, что мой отец, вероятно, сейчас по уши в какой-то девушке.
Этот человек может быть дедушкой, но его ничто не замедлит.
Мой взгляд прикован к девушке снаружи. Бедная маленькая куколка выглядит потерянной, пока ищет в толпе Джейд, мишень моего брата.
Мое внимание привлекает фигура, с интересом наблюдающая за моей девушкой, и когда он отталкивается от стены, следуя за ней, гнев пронзает мою грудь, возбуждая настолько сильный защитный адреналин, что у меня нет другого выбора, кроме как проталкиваться сквозь толпу к нему. Ярость нарастает с каждым шагом. Если он тронет хоть один волосок на голове моей куколки, я разорву его на части, пока от него не останутся только неузнаваемые останки.
Никто не причинит вреда моей маленькой куколке.
Никто, кроме меня.
Глава 27
Элли
Пробираясь сквозь толпу людей в поисках Джейд, я выхожу на свободное пространство, делая глубокий вдох, потому что теперь мне, наконец, стало легче дышать.
Впервые за этот вечер я понимаю, почему Рафаэль не хотел присутствовать. Неодобрительные и оценивающие взгляды заставляют меня чувствовать себя так, словно я экспонат на выставке. В воздухе витает опасная токсичность, которая подсказывает мне, что вечеринка — это нечто большее, чем просто развлечение. Враги, любовники, обман — все это витает в воздухе, как на поле битвы, в то время как невинные среди них проплывают мимо, ничего не подозревая.
Раздающиеся за спиной шаги пугают меня, и когда я останавливаюсь, чтобы оглядеться, то понимаю, как далеко ушла от вечеринки. Оглядываюсь и вижу только тусклый свет во внутреннем дворике, тени окутывают меня покровом тьмы.
Меня охватывает паника, и с бешено бьющимся сердцем я прислоняюсь к стене особняка, чтобы перевести дыхание, остро осознавая тот факт, что окружена опасными людьми, но в то же время уязвимо изолирована здесь, в одиночестве.
— Глупая Элли, — ворчу я про себя.
— Кто у нас здесь?
Из тени выходит мужчина, одетый как Гомес из «Семейки Аддамс». Его голос скользкий, с ноткой угрозы. Пытаясь отойти, моя спина упирается в стену, и я снова готова пнуть себя за такую глупость.
Он протягивает руку, чтобы прикоснуться ко мне, но я отворачиваюсь и закрываю глаза, и он не успевает до меня дотронуться. Когда открываю глаза, я ошеломлена, увидев лицо Рафаэля, покрытое маской. Его широкое телосложение затмевает человека, который пытается ударить Рафаэля.
Рафаэль с легкостью уклоняется от него, мрачно посмеиваясь над неудачной попыткой освободиться.
— Никто не трогает то, что принадлежит мне.
Рафаэль хватает его за шею, сильно сжимая, глаза мужчины вылезают из орбит, а я в ужасе наблюдаю за ним.
Тогда Рафаэль хватает его за макушку своей толстой рукой и толкает мужчину на колени.
— Извинись перед моей куколкой.
Мое тело дрожит, прислонившись к стене, когда мужчина смотрит на меня, затем наклоняется вперед и плюет мне под ноги, заставляя меня гримасничать, пока я отстраняюсь от него.
Лунный свет попадает на что-то блестящее, и я понимаю, что Рафаэль достал лезвие, мое дыхание сбивается, пока я наблюдаю за ними неподвижно. Затем, прежде чем мужчина успел моргнуть, а я успела его предупредить, Рафаэль вонзил лезвие ему в лицо. Ужас происходящего вырывается из человека всемогущим воплем, когда он пытается вырваться из рук Рафаэля.
Боль пронзает мою грудь, и я чувствую, что нахожусь на грани приступа паники, когда медь наполняют мои чувства, но маниакальный смех Рафаэля доводит меня до крайности, безумие, стоящее за ним, трудно понять.
Это не пуля. Это чистая пытка для удовольствия, и это уже слишком.
Рубашка Рафаэля обтягивает его плечи, затем он резко поворачивает голову мужчины в сторону. Хруст его шеи раздается в моих ушах, пока разум пытается вспомнить, что только что произошло.
Он убил его.
Черт возьми, он убил его, как дикарь. Как мафиози.
Звук удара его тела о землю подтверждает это. Мой разум мечется, умоляя меня бежать, предупреждая, что я зашла слишком далеко, что я в опасности.
Он убил его.