В мгновение ока Рафаэль подхватывает меня и усаживает на свое кресло. Он встает так быстро, что это привлекает к нему внимание, и я с ужасом наблюдаю, как его рука вырывается, чтобы схватить за руку эту женщину. Затем он ведет ее сквозь толпу, и ее ноги едва успевают за ним.
Она пытается отстраниться.
— Убери от меня руки. Я все еще твоя чертова жена!
Мой мир наклоняется по оси, когда чистое опустошение проникает в мою кровь, и ее слова эхом звучат в моих ушах.
Я все еще твоя чертова жена.
Он врал.
Она не мертва.
Рыдание застревает у меня в горле, и я рада, что сижу, зная, что мои ноги не смогут меня удержать.
Я закрываю глаза, но вижу только ее.
Ее красота.
Ее сын.
Она и Рафаэль.
— Ты в порядке? — Я открываю глаза на милую женщину, которую видела раньше. Она гладит меня по спине, хотя мой разум все еще забит болью.
Он женат.
Он не мой.
Он обманул.
Мое сердце нервно стучит, а желудок переворачивается.
Я не принадлежу ему.
Я всегда была для него просто маленькой игрушкой, с которой он мог играть.
Игрушка для него.
Глава 29
Элли
Рокко молча отвозит меня домой, а я смотрю в окно и удивляюсь, как, черт возьми, я оказалась в положении другой женщины, не меньше любовницы, после всего, что ему рассказала.
Эта мысль отягощает мой желудок, заставляя меня чувствовать себя грязнее, чем та грязь, что покрывает мою кожу и одежду.
— Он заботится о тебе, ты знаешь.
Ровный голос Рокко проникает сквозь меня, но я качаю головой, отказываясь принимать его слова, и смотрю на мигающие огни, пока он проезжает через Нью-Джерси и возвращается к дому Рафаэля. Дом, частью которого я больше не хочу быть, как бы мне ни было больно.
— Просто выслушай его, Элли.
В окне отражается Рокко, проводящий рукой по своим своенравным волосам.
— Жизнь мафии отличается от любой другой. Иногда у нас практически нет выбора, и поэтому некоторым наши действия кажутся крайними.
В его тоне сквозят эмоции, и впервые я понимаю, что Рокко Марино — это нечто большее, чем семейный шутник. Это обида и боль, смертельная смесь, которая заставляет меня задуматься, что, черт возьми, происходит в его жизни.
— Он лгал мне.
Мой голос дрожит и слабеет, и, честно говоря, именно это я и чувствую в сочетании с болью в заднице. Каждый дюйм моего тела болит без возможности восстановления.
— Он заботится о тебе, — повторяет Рокко, словно убеждая самого себя. Я злюсь на его заявление, не желая ввязываться в спор.
Насколько я знаю, что это правда, я не позволяю словам проникнуть в душу и отказываюсь быть другой женщиной. Как он мог так открыто держать меня рядом с Оливером, зная, что он изменяет со мной. Он не только не уважает своего сына и мать, но он также не уважает меня, и ни одна часть этого не говорит о том, что он заботится обо мне.
Когда машина подъезжает к особняку, я выбегаю и вхожу в дом так же быстро, как бежала по лесу. Я мчусь вверх по лестнице и вхожу в спальню, хлопнув за собой дверью. Затем я опускаюсь на пол, наконец-то позволяя рыданиям разлиться по моему телу, чувствуя себя никчемной, опустошенной и уничтоженной, когда обхватываю ноги руками, чтобы успокоиться, понимая, что снова одна.
Глава 30
Рафаэль
Я смотрю на последнее сообщение от брата.
Рокко: Она дома. Думаю, она попытается сбежать.
Черт! Садистский смешок застревает в горле, но я быстро его подавляю. Пусть, блядь, попробует.
Я: Не сможет.
Рокко: Почему ты так уверен?
Я: Я использовал твое любимое оружие - накачал ее наркотиками.
Он посылает мне смеющийся эмодзи, подтверждая, что мой брат такой же ебанутый, как и я. Кроме того, он знает, что я в курсе его интрижек и того, как он манипулирует своей девушкой, чтобы удержать ее.
Мой член твердеет при мысли об Элли, лежащей в нашей постели, уязвимой и ждущей меня.
— Ты меня не слушаешь, Рафаэль!
Меня охватывает раздражение, и я сжимаю кулаки под столом, чтобы она не заметила, как сильно меня нервирует. Разминая шею, чтобы снять напряжение, нарастающее в голове, я смотрю на сучку, сидящую напротив меня.
— Чего ты хочешь? — выплевываю я.
— Хочу увидеть нашего сына. — Ее расчетливая улыбка не успокаивает меня, а только еще больше распаляет.
— Моего сына.
Она усмехается.
— Я родила его, к тому же он уничтожил мою киску, так что он частично мой.
То, как она говорит о моем сыне, как будто он ничего для нее не значит, разжигает во мне желание противостоять ей, желательно физически, но она, как и я, знает, что этого не произойдет.
На ее лице появляется хитрая улыбка, как будто она может читать мои мысли.
— Уверен, что ты поработала над этим, как и над своим лицом, — усмехаюсь я в ответ, не в силах удержаться от того, чтобы не вступить с ней в привычную борьбу.
Она вздыхает и оглядывает комнату, прежде чем снова обратить внимание на меня.
— Я просто хочу поужинать с ним, вот и все.
Я наклоняюсь вперед, пытаясь понять ее план.
— Поужинать?
Она ни разу не ужинала с Оливером, так почему же она хочет начать именно сейчас?
— Да. И еще немного денег тоже не помешало бы.