Рафаэль
Она ошарашена. Моя маленькая куколка в шоке, и это чертовски восхитительно. Сколько бы я ни планировал наказать ее, я слишком опьянен ею, чтобы заботиться об этом. Об этом можно будет подумать позже, когда я не буду так кайфовать от одного ее присутствия.
Я заставлю ее, блять, заплатить.
Усадив ее на пассажирское сиденье своего джипа, пристегиваю ремнем безопасности, как и несколько месяцев назад, когда забирал ее из школы. Я отношусь к ней как к своей драгоценности, а не как к девушке, которая бросила мне вызов, украла мое сердце и растоптала. Я не отношусь к ней как к женщине, растоптавшей чувства моего сына. Нет, сейчас я слишком восхищен, чтобы заботиться об этом.
Она пробует открыть дверь, пока я обхожу машину и сажусь на водительское сиденье, но я запер ее, когда закрывал.
— Рафаэль. — она снова пробует открыть дверь, пока я завожу двигатель. — Рафаэль, что ты делаешь?
Я игнорирую ее, практически наслаждаясь тем, что она со мной. Все снова будет идеально. Я ухмыляюсь про себя, чувствуя, как счастье пульсирует в моих венах, словно наркотик. Она больше не сбежит от меня. Я уже принял все меры для этого.
— Рафаэль, послушай меня. Ты должен меня выпустить. — я игнорирую ее, выезжая с VIP-парковки на дорогу.
— Рафаэль, пожалуйста. — она икает, всхлипывая, что привлекает мое внимание, и впервые за сегодняшний вечер я поворачиваюсь лицом к своей куколке.
Ее лицо покрыто грязью, по щекам текут слезы, губы дрожат, и я крепче сжимаю руль. Ненавижу видеть ее в таком состоянии, если только мы не трахаемся, и она, блять, это знает.
Я снова перевожу взгляд на дорогу, решив оставаться сильным и не позволять ей контролировать меня. В последний раз, когда я это сделал, она предала меня.
И моего сына.
Ее маленькие холодные ладошки обхватывают мои щеки, и я позволяю ей повернуть мое лицо к себе.
— Папочка, п-пожалуйста. — ее глаза, наполненные страхом, привлекают мое внимание и заставляют меня усомниться в том, что, черт возьми, я знаю, о причинах ее побега. Что, если она бросила меня?
Бросила нас.
Все время я думал, что дело во вмешательстве Никиты, но может, дело не только в этом?
Дрожь, пробегающая по ее телу, обжигает мою кожу, и моя решимость рассыпается, как пепел.
— Нам нужно поехать в мою квартиру. — мои ноздри раздуваются, но она продолжает. — Пожалуйста, папочка. Мне нужно кое-что тебе показать. — она смиренно выдыхает. — Пожалуйста. — Она умоляет так красиво, что мне больно смотреть на это.
Искренность в ее голосе не оставляет мне другого выбора. Я киваю, поворачиваю руль и направляюсь в противоположную сторону, к ее дому. Она не смогла бы себе его позволить, если бы не О'Коннелы, и, честно говоря, я разрываюсь между тем, должен ли я убить их за вмешательство или поблагодарить за то, что защитили ее.
Глава 41
Элли
Его глаза впиваются в меня, а я ерзаю под его пристальным взглядом. Не обращая на него внимания, я смотрю на номера этажей перед собой. Каждый этаж, на который мы поднимались, вызывал во мне страх.
Он шаркает за моей спиной, но я застыла на месте.
— Чего ты боишься, куколка? — шепчет он мне на ухо, и по позвоночнику пробегает холодок. Его рука перебирает пряди моих грязных волос, а затем гладит шелковистые локоны, принося с собой утешение, которого, как я знаю, не должна чувствовать.
У меня пересыхает во рту, и я не могу ответить.
Его рука замирает, и я сразу же ощущаю потерю его нежности. Он разворачивается, так плохо владея своими эмоциями, что я знаю, о чем он думает.
— Если у тебя там другой мужчина, я убью его и утоплю тебя в его крови, пока буду трахать тебя в ней.
— Я бы никогда не стала трахать кого-то другого, — со злостью выплевываю я.
Его рука продолжает поглаживания.
— Я тоже, куколка. И не трахну.
Его ответ сбивает меня с толку, но я не успеваю его расшифровать, как лифт пикает и двери открываются.
Ужас бурлит под кожей, пока мы идем к моей квартире.
— Я собираюсь хорошенько надрать тебе задницу, — выдавливает он сквозь зубы, рыча на каждую дверь, мимо которой мы проходим. — С тобой могло случиться что угодно.
Я останавливаюсь у своей двери, делаю глубокий вдох и, достав из кармана шорт ключ, вставляю его в замок. Открываю дверь, и лампа в коридоре освещает пространство. Мэгги вскакивает с кресла.
— Ты рано, милая.
Нацепив на лицо улыбку, я говорю ей то, что она хочет услышать.
— Рис дал мне выходной. Оплачиваемый. — Я добавляю последнее, чтобы не вызвать подозрений; не упускаю из виду, что Рафаэль вздрогнул при имени моего менеджера.
— О, а кто это?
Рафаэль делает шаг вперед, но я бросаю на него взгляд, заставляя его остановиться.
— Друг.
Он замирает от моих слов, и сжимает челюсть. То, как пульсируют вены на его татуированной шее, и жар, исходящий от него, способны вызвать пожар. На виске подергивается вена, показывая, как он возмущен тем, что его назвали другом.
— Друг? А, понятно. Не буду вам мешать. — говорит она, наклоняясь, чтобы взять свою сумочку. — Будь осторожна. — она пристально смотрит на меня, затем игриво подмигивает, прежде чем проскользнуть мимо Рафаэля и закрыть за собой дверь.
— Чертов друг?
Глубоко вздохнув, я игнорирую его и его проблемы и двигаюсь к своей спальне.
— Какого черта ты делаешь, приводишь незнакомцев в свою квартиру? Я в мафии, Элли. Она могла быть кем угодно. Ты знаешь, что люди готовы причинить тебе боль, чтобы добраться до меня?