Я подвела Рафаэля.
Одинокая слеза течет по щеке, когда реальность ускользает.
Глава 49
Рафаэль
Телефон звонит через автомобильную акустическую систему, и мои губы дергаются от счастья, которое, кажется, недавно исходило от меня, когда я вижу мигающую надпись: «Маленькая куколка» на консоли и нажимаю «Ответить».
— Эй, я скоро приеду. Мне нужно несколько минут. Хочу, чтобы ты ждала меня в постели, слышишь?
Линия молчит.
Жду минуту ответа.
— Элли?
Меня охватывает странное ощущение мурашек, но я пытаюсь избавиться от него, зная, что веду себя нелепо. Я уехал всего на несколько гребаных часов, потому что мой брат блеял, как чертова девчонка, что ему нужно личное время.
— Элли, ты здесь?
Может связь плохая? Мой палец зависает, чтобы завершить разговор и попытаться перезвонить ей, но затем от небольшого ворчания у меня волосы на затылке встают дыбом.
— Папа.
— Оливер? Позови маму к телефону.
Откинувшись на сиденье, я вздыхаю с облегчением, проводя рукой по волосам.
— Отдай телефон маме, Оливер.
— Н-нет.
Хадсон издает тихий мяуканье, и кажется, что что-то не так.
— Нет, папа. Плохая мамочка.
Его слова ясны, и каждое из них пропускает электрический ток через мое тело, осознавая, что моя семья в опасности. Я без колебаний нажимаю аварийную кнопку под рулем. Оно предупредит Кая и Рокко о моем местонахождении.
— Что ты имеешь в виду под «плохой мамочкой», Оливер?
Я нажимаю на газ.
— Сделала мне больно.
— Она причинила тебе боль? Кто тебя обидел, маленький мужчина?
— Плохая мамочка. — От звука хныканья Хадсона у меня сводит зубы. — С Хадсом все в порядке. — Оливер пытается меня успокоить.
— Где ты, малыш?
— Шкаф.
О Боже, он в шкафу. Что, черт возьми, происходит? Я едва вижу, мой пульс учащается так быстро, что зрение затуманивается, а разум борется за то, чтобы держать голову прямо.
— Хадсон с тобой?
— Да, папа. Я хороший старший брат.
От слов моего маленького мужчины у меня в горле застрял ком.
Повернув в поместье, я мчусь к сторожке, не видя ничего необычного, осматривая поместье.
— С Хадсоном все в порядке? Это хорошо, Оливер. Мама с тобой?
— Н-н-нет. Плохая мамочка.
Мои брови хмурятся.
— Плохая мамочка?
— Сделала мне больно. — Неустойчивая ярость вспыхивает внутри меня, и мое зрение становится красным, когда я нажимаю на тормоза возле дома.
— Папа идет, Оливер! — кричу я, захлопывая за собой дверь внедорожника. Затем взбегаю по ступенькам и распахиваю дверь. Тишина нашего недавно шумного дома — это нездоровая тишина. Я достаю пистолет из-за спины и иду на кухню. Зная, сколько времени Элли проводит здесь с Оливером, я всегда проверяю это место перед спальней.
Распахиваю дверь и наблюдаю за кровавой бойней, когда стекло хрустит под моими ногами. Меня охватывает страх, и я отпускаю все уроки, которые мне когда-либо преподавали в мафии, бросая пистолет и мчась к своей девушке. Я падаю на колени и нащупываю пульс.
Лужа крови окружает ее живот, и моя рука дрожит, когда я вытаскиваю телефон из кармана, чтобы набрать 911.
— Скорая помощь. Сейчас! — Я заканчиваю разговор, зная, что диспетчер уже имеет метку о моем адресе. Входная дверь открывается, но я игнорирую это и срываю рубашку со спины, чтобы использовать ее в качестве компресса, только тепло ее крови просачивается сквозь мои пальцы.
— Черт возьми, что, блять, произошло? — Мои глаза поднимаются и встречаются с широко раскрытыми глазами Кая.
— Не знаю. Найдите Оливера, он сказал, что в шкафу. — Ужас в моем голосе безошибочен. Кай разворачивается на пятках и направляется к лестнице.
Прижимая рубашку к животу Элли, я смотрю на свою безжизненную девочку, и меня окутывает настоящий страх. Тяжесть сковывает желудок, грудь словно прогибается, а сердце колотится от того, как ее губы становятся синими.
— Маленькая куколка. Не делай этого, — умоляю я.
Эмоции застревают у меня в горле, и мне внезапно становится трудно глотать.
— Пожалуйста, маленькая куколка, — шепчу я, когда звук приближающихся сирен наполняет мои уши, принося с собой крошечный лучик надежды. — Они помогут тебе, куколка. Они собираются спасти тебя для папочки. — Я облизываю губы. — И для наших мальчиков тоже. — Мои слезы капают ей на лицо, и я смахиваю их. — Знай себе цену, Элли. Ты для нас бесценна, детка. — От холода ее кожи у меня перехватывает дыхание. — Ты обещала мне, что никогда больше не оставишь меня. — Я икаю, затем закусываю губу, чтобы она не тряслась дальше. — Мне не удалось сказать тебе, что я люблю тебя, — говорю, гладя ее шелковистые локоны.
— Я люблю тебя, маленькая куколка.
Отсутствие ответа вызывает во мне отчаяние.
— Скажи это в ответ, — требую я, твердость моего тона граничит с безумием.
— Скажи, черт возьми, что это взаимно! — Я реву, но моя сломанная куколка даже не вздрагивает.
Двери распахиваются, и ко мне бросаются медики. Я неохотно отдергиваю руки, позволяя им взять Элли, пока сжимаю стойку, нуждаясь в чем-то, что могло бы меня удержать.
Мои глаза умоляют ее не сдаваться, когда мы только начали.
— Ебать. Что случилось? — Голос Рокко отвлекает меня. Ладонями я смахиваю слезы, и каким-то образом мой позвоночник выпрямляется, возвращаясь в режим мафии. Моя слабость исчезла в мгновение ока.