Мой разум кружится от слов отца. Он забрал жизнь моей матери, чтобы защитить меня, и это повлияло на него сильнее, чем я когда-либо мог поверить. Лишив ее жизни, мы оказались все сегодня здесь.
Мой позвоночник выпрямляется, и я становлюсь выше.
— Ты ошибаешься, Никита. Однажды Оливер поблагодарит меня за это, как я должен был сделать со своим отцом.
Я нажимаю на курок.
Элли
Шесть недель спустя
— Я вполне способна ходить, Рафаэль.
— М-м-м, я знаю. Но я хочу нести тебя. — Он уткнулся носом в мои волосы, держа меня на руках, как инвалида. — Кроме того, я хочу перенести тебя через порог, жена. — Я чувствую, как он улыбается мне на шею. В тот момент, когда я смогла прошептать: «Да», Рафаэль потребовал, чтобы мы поженились. Я была в больничном халате.
— Мама! — Оливер открывает для нас дверь и хватающими руками указывает на Рафаэля.
— Просто подожди, приятель. Мне нужно уложить маму в кровать.
— Вверх по лестнице?
В последнее время его слова стали яснее, и я очень этим горжусь. Время, которое я провела в больнице, дало мне достаточно времени, чтобы сосредоточиться на том, чтобы помочь ему улучшить языковые навыки. Рафаэль даже попросил сотрудников поставить в комнату кроватку, чтобы Оливер мог спать рядом со мной, поскольку он отказался меня покидать.
Боль, которую мои мальчики почувствовали из-за моих травм, должно быть, была разрушительной для души, и я ничего не сделала, кроме как извинилась перед ними, к большому неодобрению Рафаэля.
Оливер следует за нами наверх. Топот его маленьких ножек вызывает у меня улыбку, и когда дверь спальни открывается, вдыхая знакомый аромат фрезий, я прикусываю губу от чистого блаженства, которое ощущаю глубоко внутри.
Рафаэль усаживает меня на центр кровати, а Оливер взбирается на край и ползет вверх.
— Оливер, будь осторожен. Мама все еще ранена. — Рафаэль пригрозил, его тело напрягается от перевозбуждения нашего сына.
— Мама все еще бо-бо.
— Да. Мама все еще выздоравливает. Так что будь осторожен.
— О-о-о. — Оливер создает ртом огромную букву «О» и выглядит очаровательно.
— Все в порядке, маленький мужчина. Иди сюда. — Я протягиваю к нему руки, он тут же прижимается к моей груди.
— Ты скучал по маме, да?
Он кивает, когда я глажу его по волосам, целую в макушку.
— Посмотрите, кто у нас здесь, — кричит Розалита из дверного проема, проскользнув в комнату с Хадсоном на руках.
Хотя мы договорились не использовать нянь, она помогала ухаживать за мальчиками, пока я выздоравливала, и я очень ей благодарна.
— У нас тут Хадсон! — заявляет она, пока наш сын пускает мыльные пузыри. Его шелковистые темные волосы торчат колючками, и он выглядит мило. Она наклоняется и целует меня в щеку, одновременно заключая Хадсона в мои объятия, а затем уходит.
Оливер переводит взгляд с меня на Рафаэля.
— Мы все здесь, мама, — поет он с зубастой улыбкой.
— Да, мы вместе, маленький мужчина. Мы все здесь, именно там, где нам суждено быть. — Рафаэль целует Оливера в голову, и я восхищаюсь тем, как далеко он зашел.
Он становится тем человеком, которым хочет быть, и я рядом с ним.
Рафаэль берет мое лицо в ладони и пристально смотрит мне в глаза. Любовь, текущая между нами, заставляет мое сердце колотиться с неожиданной теплотой, чувством завершенности, зная, что у меня есть все, что я когда-либо хотела, и даже больше.
— Я люблю тебя, Элли. — Мое сердце замирает, а из глаз грозятся пойти слезы.
Закусываю нижнюю губу, борясь с улыбкой, угрожающей вырваться наружу, и когда я рассматриваю его лицо, уязвимость плывет в его глазах, ожидая моего ответа. Неужели он действительно сомневается в моих чувствах к нему? Наверняка, он уже знает.
— Я тоже тебя люблю, Рафаэль, — шепчу я.
Затем его губы касаются моих, их мягкость — редкость, нежность, которую разделяют только я и наши мальчики, и я наслаждаюсь этим.
С каждым нежным движением его языка мое тело наполняется осознанным чувством обладания нами навсегда, папой и его маленькой куклой.
Эпилог
Рафаэль
Две недели спустя . . .
Сегодня Элли была на приеме у врача, а у меня была встреча, с которой я не мог уйти. С тех пор, как Рокко устроил кучу дерьма, я почти не бываю дома, и мне это чертовски не нравится.
Не знаю точно, когда я стал одомашненным семьянином, но так уж вышло.
Ложь. Все произошло, когда она появилась в моей жизни. Как только я увидел ее с сыном, то понял, что хочу получить все, что она предлагает.
Счастье.
Я хотел его в огромных количествах, и теперь оно у меня есть, и ничто в мире не рискнет снова его разрушить. Поставив машину на стоянку, я открываю дверь, захлопываю ее за собой и бегу домой. Конечно, там тихо, ведь уже почти полночь.
Моя маленькая куколка будет ждать меня. Она заслуживает наказания за фотографию, которую прислала мне сегодня, сообщив, что ей дали добро и ее можно трахать до бесконечности. И я намерен ее трахнуть. Месяцами я не прикасался к ней. Даже когда она кормила нашего сына, я проявлял сдержанность, даже не дрочил, потому что хочу только ее. Взбегая по лестнице, едва касаясь ногами земли, я открываю дверь в нашу спальню, как обезумевшее животное.
Мягкий ночник освещает комнату, и я вижу ее, лежащую обнаженной.
— Ты готова, детка?
— Да, папочка, — отвечает она, и от ее шелковистого голоса мой член становится твердым.