«Ещё полчаса – и спать! Иначе я сам себя уважать перестану!»
Через час времени он себя точно перестал уважать. С упорством медленно, но верно растущего дерева пробивался к свету истины. Потому что ему стало весьма интересно после маленького эксперимента. Он послал к тому странному образованию лучик радости, с которой, допустим, сегодня увиделся с другом детства Кракеном. И неведомая субстанция в месте гипотетического касания этим призрачным лучиком резко изменилась. Тоже нельзя было сказать чётко, что изменение стало положительным, для этого надо было обладать десятью, а не пятью органами чувств. Но вот интуиция подсказывала: матрица почувствовала, и она рада!
С этого всё и началось: надо лечить хорошим настроением, оптимизмом, чудесными новостями и всем, что приносит радость. А что может принести радость информационной матрице человека, которого убили зверски на глазах у собственных детей?
Ох, какой сложный вопрос! И как на него нелегко было отыскать ответ. Три надлома? А не горечь ли это о самых близких для той женщины? Вдруг её детей к моменту собственной смерти уже убили? А то и сказали, что мужа тоже уничтожили подлым ударом в спину? Вот она и сломалась морально… Вот её физическая смерть уже ничего и не решала…
Как теперь подлечить, восстановить росток? Правильно, только полуправдой. И в чём она заключается? Вот нужный лучик и отправился ко всем трём изломам сразу. И гласил он только две мысли-фразы:
«Алексей жив и ждёт тебя! Возвращайся скорей!»
Самый нижний излом сразу же на послание откликнулся: заволновался, закипел, зашумел рваной музыкой и ударил неизвестными запахами.
«Ага! Мы на верном пути! – ликовал обладатель, посылая уже собственные мысли конкретно в одно место излома: – Я только недавно общался с Алексеем Васильевичем! Он ждёт тебя! – Тот момент, что он даже не знает до сих пор имени жены полковника, нисколько не расстроил Ивана: – Женщина! Твой муж жив и страшно по тебе скучает! Хочет тебя обнять, увидеть, поносить на руках! Оживай! Просыпайся! Тебя ждёт семья!»
Тут вздрогнули, начали положительно преобразовываться и два остальных повреждения на ростке. Пусть и полуправда, но она оказалась не менее живительной, чем совершенно правдивое известие. Да и как можно сомневаться? Ведь муж – это и есть семья. Раз он ждёт, значит, и семья ждёт. А данное обстоятельство для женщины важней всего. Она с того света вернётся, лишь бы ответить на зов, лишь бы появиться в призрачном полёте.
Постепенно матрица естества, а точнее говоря, «росток аурного фона» встал, выпрямился, разросся до нормального объёма и стал совершенно идентичен по живости характера с действующими фантомами. Пока обладатель стоял, мысленным взором рассматривая чудо такого возрождения, совершенно непроизвольно, чуть ли не самостоятельно фантом сотворился в своей первой ипостаси там. Хорошо, что пришло к Загралову понимание:
«Я над этим полдня бился! У меня всё подсознание на создание настроено! Так что чему удивляться-то? Надо начинать первый разговор…»
Дело нехитрое: вопросы обладателя личного характера, на которые фантом просто не имеет права не ответить. А потом и короткие, лаконичные и обесцвеченные до безобразия ответы. Ещё парочка вопросов, и… и первый разговор можно считать свершившимся.
Иван вытер вспотевший лоб, но прежде чем будить Ольгу, спешно заглянул на свою Цепь. Глянул, задёргался и не удержался от восклицаний вслух:
– Махтитун-дроботун три раза! И Едритун – дважды! – но испугался ещё больше, когда сообразил, что резко проснувшаяся любимая слишком дёрнулась и начинает падать со стола. Потом вспоминал и не смог сообразить, как он додумался до следующего действа: просто убрал фантом супруги из действительности и в следующую секунду вновь материализовал его, но уже у себя на руках. Обожаемая Махестад даже испугаться не успела.
Лишь моргнула своими прекрасными ресницами и недоумённо спросила:
– Ты чего кричал?
– Уф! Заглянул на свои Кольца, а они на треть истончились! Понятно, что не критично, но всё равно неприятно.
Ольга грустно вздохнула:
– Ладно, зови Сестри-два, будем пополнять твои запасы… А! Кстати! А куда треть силы делась? Не забыл, сколько нам за неё пришлось корячиться? Образно говоря…
– Забудешь такое, – позволил Иван Фёдорович себе фривольную улыбку.
Но так как ответной не последовало, а брови любимой стали хмуриться, тут же приступил к пересказу своей последней деятельности. Когда Фаншель осознала, что удалось, как и кого именно создать, радостно пискнула:
– Ура! У тебя получилось! Надо немедленно…