Он улыбнулся, явно довольный тем, что выговорился, что все признания позади и теперь можно спокойно допить свое виски.
— Ты ничем не оскорбил меня, предложив поселиться рядом на квартире, — грустно сказала Джорджия. — Чем ты действительно оскорбил меня, так это тем, что предложил стать твоей женой женщине, которую не любишь. Поэтому я отвечу тебе отказом.
— Я не говорил, что не люблю тебя, — всполошился Конрад. — Я только сказал, что не знаю, люблю или нет.
— Если ты надумаешь делать еще кому-нибудь предложение, мой тебе совет: сначала узнай.
— Джорджия! — взмолился Конрад. — Мне уже тридцать пять лет, и я никому еще не делал предложения. Ты первая.
— Неужели ты не понимаешь, что наш роман закончен. Закончен, так и не успев по-настоящему начаться. Честно говоря, я вообще жалею, что…
— Вам повторить?
Она не заметила подошедшего официанта.
— Да, пожалуйста. Двойную порцию. — Конрад протянул ему пару банкнот и, обращаясь к Джорджии, воскликнул: — А я не хочу, чтобы наш, как ты его называешь, роман закончился. Я никогда еще не любил женщину и не знаю, что это такое. Знаю только одно — ты заставляешь трепетать мое сердце так же, как оно трепещет при появлении из океанских волн огромного голубого кита, вздымающего облако пены. Глядя на тебя, я испытываю такое же ощущение радости и счастья, какое испытываю, любуясь выскакивающими из воды дельфинами. Ты опасна, как ураган в открытом море, и непредсказуема, как эхо песен, которые поют, опускаясь в океанскую бездну, киты. Мысль о том, что я могу потерять тебя, причиняет мне такую же боль, какую я чувствовал, глядя на умирающего кита, выброшенного безжалостной бурей на песчаный берег.
Онемевшая от удивления Джорджия слушала самое поразительное признание в любви, какое можно только себе представить.
— Извини, Джорджия. Это единственный язык, который я знаю. Я не умею объясняться с помощью серенад и красных роз. Честно говоря, мне вообще не нравятся красные розы, — с виноватым видом признался Конрад.
Официант поставил на стол бокал виски, но Конрад к нему даже не притронулся.
— Выходи за меня, Джорджия. Вот увидишь, наш брак будет удачным. Наша встреча в пустыне не была случайной. Это судьба. Может быть, мы еще будем благодарить мистера Брукса за его проделки, — криво усмехнулся он.
Джорджия залпом опрокинула остатки водки. Она знала, что будет ненавидеть себя за то, что сейчас собирается сделать, но не сделать этого она тоже не может.
— О, Конрад! Твой язык восхитителен, — вырвалось у нее. — Я не заслуживаю таких признаний, но и выйти за тебя замуж тоже не могу. По очень простой причине: я не люблю тебя. А теперь извини, мне надо подняться к себе наверх, чтобы уткнуться лицом в подушку и выплакаться.
— Кажется, нам надо проститься. — Конрад встал, бледный от волнения.
— Я не уеду из мотеля до утра, потому что не хочу уезжать, не повидав Агги. До утра и спокойной ночи.
Утро следующего дня надолго осталось в памяти Джорджии как худшее утро в ее жизни. Она приняла душ, думая о том, что теперь у нее не скоро появится возможность вымыться, натянула на себя старые джинсы и темно-зеленую рубашку, зачесала назад волосы. Всю новую одежду, купленную несколько дней назад в дорогах бутиках, Джорджия бросила в мусорную корзину. Когда Агата постучала в дверь, она была полностью готова.
— Доброе утро, Агги, — с улыбкой приветствовала она девочку. — Пойдем завтракать?
Чтобы не огорчать ребенка, Конрад за завтраком тоже старался казаться веселым, но темные круги под глазами свидетельствовали о том, что он провел бессонную ночь. Сама Джорджия выглядела не лучше, ибо никакой душ не может полностью смыть с лица женщины следы слез.
Только когда они поднялись в свой номер, Конрад сообщил дочери, что Джорджия с ними не летит.
— Этого не может быть, — решительно заявила Агги, протягивая ей своего любимого медвежонка. — На, возьми, только лети с нами.
— Не могу, дорогая. Ведь я приехала сюда специально, чтобы пожить в пустыне, вот туда мне и надо вернуться.
— А я хочу, чтобы ты с нами полетела, — упрямо твердила девочка, — потому что ты мне нравишься.
Джорджия чувствовала, что, если ребенок скажет еще хоть одно слово, она не устоит.
— О тебе будет заботиться Конрад. Ты начнешь ходить в школу, — слабо защищалась она. — Я, пожалуй, пойду. Мне предстоит сегодня долгий путь.
— Мой адрес и номер телефона. — Конрад протянул ей конверт. — Я хотел бы получить твой номер тоже.
— Но я еще не скоро попаду домой.
— Джорджия, пожалуйста!
Она быстро набросала на фирменном конверте мотеля все свои данные и молча протянула его Конраду.
— Счастливо вам долететь.
Пятнадцать минут спустя Джорджия расплатилась и уехала из мотеля. Уехала от мужчины, который вернул ее к жизни, от ребенка, который всего за два дня сумел найти место в ее сердце.
Сев за руль, она включила зажигание и резко нажала на педаль газа. Машина рванула с места и скрылась за поворотом.
11
Прошла уже целая неделя с тех пор, как Джорджия вернулась на свою стоянку в пустыне. Первые три дня она делала все возможное, чтобы только не думать о Конраде. Днем ходила до изнеможения, а вечерами читала, пока не начинали слипаться глаза. Но если в дневное время она еще могла контролировать свои мысли, направляя их в нужное русло, то по ночам сделать это было невозможно, и поэтому почти каждую ночь ей снился Конрад.
Некоторые из снов были эротическими, и тогда она просыпалась горящая от желания близости с мужчиной, которого сама же и отвергла. Другие пугали ее. Такие, как шторм на море, во время которого волны смывают Конрада с палубы и никто не приходит ему на помощь. Или о том, как она сама запутывается в рыболовецкой сети и начинает тонуть, а Конрад спокойно проплывает мимо, даже не пытаясь ее спасти.
На четвертый день Джорджия поняла: надо что-то делать. Дойдя до шоссе, она села в автомобиль и поехала в Пуэбло.
— Врач Энтони Блейн на приеме и сейчас подойти не может, — ответила ей по телефону секретарша приятеля Конрада.
Полчаса спустя ей все-таки удалось до него дозвониться и они договорились встретиться в кафе, чтобы вместе пообедать.
— Рад вас снова видеть, — с улыбкой приветствовал ее Энтони. — Когда улетел Конрад?
Вместо ответа Джорджия прижала к груди меню и разрыдалась.
Вопреки ее ожиданиям, Энтони не кинулся ее успокаивать. Он спокойно вынул из кармана чистый платок и протянул его ей, одновременно сделав знак официанту. Пока обескураженная Джорджия приводила свои глаза в порядок, он успел сделать заказ с видом человека, которому приходилось быть свидетелем еще и не таких драм.
— Конрад просил меня выйти за него замуж, — выговорила наконец Джорджия.
— Это хорошо, — одобрил новость Энтони.
— А еще он не любит красные розы, — снова всхлипнула она.
— Я так понимаю, это ваш любимый цвет, — сочувственно заметил Энтони. — Такое несовпадение вкусов может стать непреодолимым препятствием на пути к семейному счастью.
— Вы не знаете основного. У него есть семилетняя дочь, — выложила свой главный козырь Джорджия.
— Вот это уже серьезно, — признался Энтони. — И вы из-за этого полезли в бутылку?
— Нет, не из-за этого, — начала злиться на него Джорджия.
— Во всяком случае, вы удрали поджав хвост, не так ли? Что с вами, Джорджия? Вы что, не любите детей?
— Я очень их люблю, — обиженно ответила она, стараясь выглядеть достойно, насколько это вообще возможно при ее покрасневших от слез глазах и вспухшем носе.
— Вам с Конрадом плохо в постели?
— Если вы имеете в виду секс, то он у нас не просто хороший, он восхитительный, — еще больше покраснев, призналась Джорджия.
— Тогда почему вы не сворачиваете палатку и не покупаете билет до Массачусетса? Мой друг явно влюблен в вас по уши. Ловите счастье.