— Ну, я пойду обратно, я уже пять булочных из-за тебя пропустила, — сказала Маргарита. — А ты умеешь грести?
— Конечно, умею! Только дураки не умеют грести. А что?
— Так. Я сейчас напишу. Я так напишу, что ты только дома прочтешь.
Она вынула из кармана куртки блокнотик и карандаш, сунула мне в руки провизионную сумку, а сама приложила блокнотик к стене и стала в нем что-то быстро-быстро писать левой рукой.
— Ты разве левша? — удивился я.
— Нет, я могу и левой и правой писать, — ответила Маргарита, вырывая листок из блокнота и подавая его мне. — Я сама не знаю, как это у меня получается.
Я заглянул на листок. Там было написано что-то непонятное. Ничего прочесть я не мог.
— Это я все наоборот написала, — засмеялась Маргарита. — Ты приди домой и прочти все в зеркале.
Вернувшись домой, я первым делом поднес листок к зеркалу. В зеркале отразилось вот что:
«Если хочешь, приходи послезавтра к нам на Смоленку утром, в одиннадцать. Мы поедем на шлюпке. Приходи на то самое место, где ты в воду плюхнулся.
Маргарита»
— Что это ты в зеркале рассматриваешь? — спросила меня тетя Аня.
— Это записка. Это мне Маргарита написала. Она умеет писать и левой рукой и правой и умеет наоборот писать.
— Час от часу не легче, — сказала тетя Аня. — То ты с каким-то лунатиком дружил, теперь с этим двуликим Толькой дружишь, и с этим рифмоплетом дядей Бобой, — а тут еще какая-то Маргарита, которая пишет все наоборот! Что это за Маргарита? Где ты с ней познакомился?
— Это такая не то девочка, не то девушка. Я с ней познакомился случайно.
— На улице? Ты начинаешь заводить уличные знакомства? — с тревогой спросила тетя Аня.
— И совсем не на улице, а на набережной я с нею познакомился. Это никакое не уличное знакомство, а набережное.
— Господи, как ты еще глуп! — с печальной улыбкой сказала тетя Аня. — Трудно тебе придется на тернистом пути жизни!
Я пошел на кухню и вытащил из глубины кухонного стола стеклянную вазу для цветов. Войдя в комнату, я поставил ее на стол перед тетей Аней.
— Тетя Аня, это я купил тебе подарок, — сказал я. — Только вот на цветы не хватило.
— Спасибо. Очень милая ваза, — растроганно сказала тетя Аня. — Ты сам ее выбрал?
— Сам!.. А Лиза говорит, что только дуб-физкультурник мог такое выбрать. А ты еще хвалишь эту Лизу!
— Лиза — очень милая девушка, она очень хорошо к тебе относится, — задумчиво ответила тетя Аня. — Ты просто многого еще не понимаешь. — И она откинулась на спинку кресла, продолжая чтение романа «Свидание в горах», где на обложке была изображена женщина, стоящая над пропастью.
Гибель «Магнолии» и «Моржа»
Когда через день я пришел на берег Смоленки, двухименной и двухцветной шлюпки там не оказалось. Но Маргарита была там.
— Колька взял да уехал, — сказала она. — Он мотор пробует. Он этот мотор из разного утиля собрал. Он у нас будущий полярный механик. А ты кто будущий?
— Я в мореходку пойду.
— А я еще не знаю, кем буду. Это плохо?
— Нет, ничего. Только не становись какой-нибудь очень серьезной.
— Ну, серьезной я не стану. А ты давно был в зоосаде? Идем туда. На билеты у меня хватит.
— У меня тоже хватит. Идем.
— Только идем пешком. Ты любишь ходить но городу?
— Очень. Мы с Толькой часто шляемся, весь город исходили.
— Я тоже люблю город. В прошлом году я летом в деревне жила, там хорошо, но скучно. Через какой мост пойдем?
— Давай через Биржевой.
Мы дошли до Среднего и пошли по нему до Малой Невы. Когда мы шагали между Шестой и Пятой линиями мимо парикмахерской, я сказал Маргарите:
— Вот сюда я стричься хожу. Здесь один старый парикмахер есть, у него левый глаз обыкновенный, а в правом зрачок продолговатый, как у кошки. Это единственный такой человек в городе. Хочешь, пойдем посмотрим на него?
Я взял Маргариту под руку и подтолкнул ее к дверям парикмахерской.
— Нет, не пойду, — сказала Маргарита. — Ведь это мужская парикмахерская.
И мы пошли дальше, но уже под руку. Это было очень приятно — идти с Маргаритой под руку. До этого я ни с кем так не ходил. Парикмахерская эта и поныне существует. Вообще парикмахерские — самые прочные заведения. Все другие магазины и учреждения меняются, закрываются, переезжают, переименовываются, а парикмахерские остаются на месте. Если я захочу назначить кому-нибудь свидание через сто лет, то назначу его у парикмахерской.
Проходя мимо Толькиного дома, я сказал Маргарите, что вот здесь живет мой друг Толька.