Вот ещё, фыркнула Марина. Зачем ей аспирантура? Разве на моём примере не понятно, чего стоят все эти аспирантуры. Нет, что ты. Разве я не говорила? Мы давно с тобой не перезванивались, вот в чём дело. Надо чаще встречаться. Лена ушла с четвёртого курса. Дело ведь не в том, чтобы штаны просиживать, верно? Она же умница, её почти сразу взяли в зебест…
— Это что — «зебест»? — спросил я вместо того, чтобы секунду подумать.
— Ну, The Best же! Глянцевый журнал. Style and beauty. Отделения по всему миру. — И мягко упрекнула: — Как можно не знать…
— А, — сказал я. — Ну да. The Best. Ничего себе.
— Да, — со сдержанной горделивостью согласилась Марина. — Леночка модой занимается. Всё хорошо, но мотаться ей приходится — ужас. Англия, Италия. Головной офис в Лондоне, но она больше в Милане. Понимаешь?
— Понимаю, — сказал я.
Хотя, если честно, что я мог в этом понимать. Я ни модой никогда не интересовался, ни в глянцевом журнале не работал. Однако что такое понимание? — просто привыкание. Мода, значит. Ладно. Хорошо.
— Так что по её статусу кого ни попадя ей и на дух не нужно, — сказала Марина. — Да она ещё и по характеру переборчивая. Думала, так и не найдёт никого…
— А она?.. — спросил я, не пытаясь сообщать свои представления о жизни, ибо всякий раз жизнь оказывалась шире моих о ней представлений.
— А она нашла! — победно возгласила Марина. — По всем статьям подходит. У них там, знаешь, косо смотрят, если статус хромает. У них там, знаешь, лучше никак, чем как-нибудь. А Шура по-настоящему богатый. И всего на два года старше. И он хороший.
— Ну, отлично, — сказал я. — Гармония — большое дело.
— И к Сонечке он замечательно относится, — похвасталась Марина. — Прямо как к родной. Души не чает. Сейчас, погоди, сигарету возьму.
Она пошуршала чем-то. Потом чем-то стукнула. Потом всё совсем стихло. Я ждал.
— Прости… Едва нашла парочку. Думала, на угол бежать придётся.
Она снова замолкла, теперь по прикладной причине прикуривания: затянулась, выдержала мгновенную паузу, позволяя дыму как следует распространиться по организму, и продолжила с выхлопом:
— Хороший, да… Но вообще он какой-то странный.
Меня подмывало заметить, что такого рода определение никому ни о чём не говорит. Сказать «он странный» — всё равно что сказать «он двуногий». Нет, даже в таком больше толку, это позволяет по крайней мере отделить указанного субъекта от подмножества одноногих.
А «странный» — это совсем бессмысленно. Никого иного мне в жизни видеть не приходилось. Раньше или позже, но обо всех говорят, что они какие-то странные. Причины разные, а вывод один. Меня и самого сколько раз странным называли. Даже в глаза.
Но это были бы чисто теоретические рассуждения, они мало что добавляли к нашему практическому разговору. Я рассчитывал, что Марина сообщит что-нибудь такое, после чего можно будет вести речь о вещах более конкретных.
Я пожал плечами, но она и этого не могла видеть.
— Вот зачем ей, спрашивается, полость из шиншиллы? — насмешливо спросила она.
— Полость, — осторожно откликнулся я, ещё не понимая, о чём речь.
— Ну да, полость. Чтобы Сонечка не мёрзла. Лена же гулять её вывозит. Так вот, чтобы не мёрзла. О ребёнке он заботится!
— Ах, в коляску полость, — сообразил я. — Ну да… и что же, она из шиншиллы?
— Вот представь! Она из шиншиллы! Ну, знаешь, наверное, это крыса такая… Подумать только! Тут на приличную няню не хватает. А тут тебе полость из шиншиллы. За сто миллионов. На кой ляд ей эта шиншилла?
— Шиншилла не крыса, — заметил я.
— Что?
— Они в темноте видят. Я читал где-то.
Я говорил заранее извиняющимся тоном: мол, ни на чём не собираюсь настаивать. Но это, кажется, не помогло.
— И что с того? — сухо спросила она. — Что ты хочешь сказать?
Я бы не удивился, услышав: странный ты какой-то.
— Видят, не видят… Какая разница, что они там видят, — буркнула Марина. — Что бы они там ни видели, всё равно лучше бы денег дал. Да бог с ним, что это я завелась. Так тебя ждать шестнадцатого?
— Шестнадцатого?..
— Что такое?
— Нет, ничего. Я часто в разъездах… но ничего, подстроюсь. Да, конечно. Я буду.
— В разъездах — это что? Бизнес?
— Примерно.
— Несчастные люди, — вздохнула Марина. — Ладно. Имей в виду: торжество состоится в Путевом дворце.
— Здорово, — сказал я. — Отличное место.
— Ты знаешь Путевой дворец? — удивилась она. И рассмеялась: — Тоже, что ли, там женился?
— Оттуда Наполеон на горящую Москву смотрел, — сказал я. — Такое не забывается.
— Ну ладно. — Кажется, Марина была немного разочарована, что не удалось обрушить столь статусную информацию на голову непосвященного. — Короче, ты знаешь, там женятся самые… м-м-м…