Возможно, печальный уход был, а возможно, и нет. Дуглас Саутхолл Фримен, автор монументальной биографии Ли, представляет себе, что Роберт "разделил последние объятия отца", но, учитывая поведение Генри Ли, вполне вероятно, что Роберт просто проснулся однажды утром и обнаружил, что его отца больше нет - ведь он уходил из-под залога, оставляя жену и свою семью собирать осколки. Он скитался с острова на остров в течение пяти лет, пока тяжелая болезнь - возможно, рак желудка - не заставила его вернуться домой и умереть. Ему даже не удалось доплыть до Саванны. "Смертельно больной" во время плавания, он был высажен на берег в Дангенессе, на острове Камберленд, штат Джорджия, где жила дочь его командира в Революционной войне Натанаэля Грина. Морской хирург предложил Генри Ли сделать операцию, но тот отказался, возможно, не без оснований, учитывая боль и опасность хирургического вмешательства в начале XIX века. "Мой дорогой сэр, - сказал Гарри Ли, - если бы великий Вашингтон был жив, находился здесь и присоединился к вам, я бы все равно сопротивлялся". Очевидно, что-то от его смелого духа все еще оставалось в старом негодяе, но вскоре после этого он умер в сильных мучениях и был похоронен на семейном кладбище Грин в Дангенессе.
Роберт Э. Ли впервые посетил могилу своего отца в 1862 году, и было отмечено, что он провел там всего несколько коротких мгновений. Возможно, мальчик знал больше, чем тот готов был признать.
В самом конце жизни Роберта Э. Ли, в 1870 году, Чарльз К. Джонс опубликовал книгу о Светлой Лошади Гарри Ли, в которой довольно откровенно рассказывалось о его жизни и смерти. Когда книга была доведена до сведения Роберта Э. Ли, его жена написала, что он был "болезненно" потрясен ею, и что его первым побуждением было "опровергнуть содержащиеся в ней "обвинения", если они не соответствуют действительности". Возможно, слабое здоровье не позволило Ли предпринять попытку защитить своего отца, но более вероятно, что он уже знал, что обвинения были правдой, и был достаточно мудр, чтобы не поднимать новую бурю, отрицая их в публичной печати. Это уже пытались сделать - в 1822 году было много шума, когда вышла книга помощника судьи Верховного суда США Уильяма Джонсона, в которой он указал на "ошибки" и "ложные утверждения" в "Мемуарах о войне в Южном департаменте Соединенных Штатов" - книге, которую Генри Ли написал в тюрьме для должников. Книга Джонсона побудила старшего сводного брата Роберта Э. Ли написать и опубликовать гневную 500-страничную защиту своего отца, переплетенную с яростными нападками на Джефферсона, поэтому полемика на тему "Светлой лошади" Гарри Ли не могла стать неожиданностью для кого-либо из его детей. Поэтому есть вероятность, что Роберт Э. Ли сознательно и бессознательно знал о темной стороне жизни своего отца, но благоразумно предпочел запомнить его как героя Революционной войны и друга Вашингтона. * То, что он не хотел знать, он подавлял, как многие люди подавляют знания о родителях. Когда он вырос и уехал из Вирджинии, из объятий семей Ли и Картеров - где было много жертв безответственности и нечестности Генри Ли - и поступил сначала в Вест-Пойнт, а затем в армию, где большинство людей, которых он встречал, не знали о долгой истории неприятностей и долгов Светлой Лошади Гарри Ли в Вирджинии и считали его просто одним из известных имен Американской революции, он стал относиться к своему отцу более положительно, чем, возможно, чувствовал на каком-то более глубоком уровне.
Все это, конечно, не означает, что Роберт Э. Ли не находился под влиянием своего отца и не унаследовал некоторые его лучшие черты. Как и Генри Ли, Роберт был высоким, физически сильным, прирожденным наездником и солдатом, причем настолько отважным, что даже его собственные солдаты часто умоляли его отойти подальше, но, разумеется, тщетно. Он обладал отцовским даром внезапной и неожиданной фланговой атаки, которая выводила противника из равновесия, а также способностью отца внушать своим людям преданность - а в случае Роберта, практически поклонение. С другой стороны, возможно, из-за ссор Генри Ли с Джефферсоном и Мэдисоном, у Роберта было укоренившееся недоверие к политике и политикам, в том числе из Конфедерации. Но самая важная черта, повлиявшая на Роберта, была негативной: его отец был многословен, неосмотрителен, любил сплетничать, вспыльчив и быстро нападал на любого, кто обижал или не соглашался с ним. При Генри Ли даже незначительные разногласия быстро перерастали в публичную вражду. Роберт был или заставлял себя быть прямо противоположным. Он максимально сдерживал свой нрав, избегал личных столкновений любого рода и не любил споров. Эти черты, обычно считающиеся достоинствами, на самом деле стали ахиллесовой пятой Роберта Э. Ли, единственным слабым местом в его в остальном достойной восхищения личности и опасным недостатком для полководца, возможно, даже таким, который в конце концов окажется роковым для Конфедерации. Некоторые из самых ошибочных военных решений за всю недолгую историю Конфедерации можно объяснить нежеланием Ли противостоять подчиненному и разбираться с ним на месте, лицом к лицу.
Больше всего для того, чтобы привить юному Ли инстинкты и обязанности джентльменского поведения, постаралась его мать - отец уже давно переступил черту, отделявшую джентльмена от негодяя. Хотя Энн Картер Ли кажется несколько заслоненной запутанной и трагической драмой жизни ее мужа, она, несомненно, была гораздо более сильным персонажем. Она воспитывала пятерых детей в его отсутствие, вела хозяйство без какой-либо финансовой поддержки с его стороны и при этом смогла отправить одного сына в Гарвард, другого - на флот, а третьего - в Вест-Пойнт. Контраст между ее детством в Ширли, со всей его роскошью и бесчисленными слугами, и стесненными обстоятельствами ее жизни в Александрии, должно быть, был тяжелым и болезненным, не говоря уже об отсутствии ее опального мужа, который отсутствовал так много времени, что она иногда называла себя "вдовой", когда он был еще жив, и обязанности которого она была вынуждена взять на себя в сравнительно молодом возрасте - ей было всего сорок, когда Генри Ли бежал из страны. Ее здоровье, всегда вызывавшее беспокойство, неуклонно ухудшалось и перешло в хронический инвалидизм; по общему мнению, она страдала от туберкулеза, тогда, разумеется, неизлечимого и смертельного заболевания; этот диагноз, возможно, подтверждается тем, что у одной из ее дочерей, Анны, был диагностирован туберкулез костей, и ей пришлось ампутировать руку. Инвалидизм, похоже, мучил Энн с ранних лет. Возможно, она страдала нарколепсией с самого детства - есть истории о том, что даже в молодости в Ширли ей иногда требовалось помогать подниматься и спускаться по лестнице, а в начале замужества она впала в нарколептическую кому, которая длилась так долго, что ее объявили мертвой, она очнулась в гробу и только успела позвать на помощь, прежде чем ее похоронили. Страх быть похороненным заживо был распространен в XVIII и начале XIX века, отчасти потому, что медицинская диагностика была еще столь примитивной, а отчасти потому, что бальзамирование еще не вошло в моду, * и примеры того, как люди приходили в себя после того, как врач объявлял их мертвыми, были отнюдь не редки - даже такой благоразумный человек, как Джордж Вашингтон, оставил инструкции, согласно которым его не должны были хоронить в течение трех дней после смерти, на случай если врачи ошиблись.
Для человека, чье здоровье было таким слабым, как у нее, Энн Картер Ли, похоже, обладала активным и решительным духом и вела насыщенную жизнь. Возможно, ее поддерживали сильная сила воли, беспрекословная религиозная вера, "миссионерское рвение" и глубокое чувство ответственности перед детьми. Несмотря на плохое здоровье, она много передвигалась по миру в те времена, когда могла позволить себе лошадей для кареты, останавливаясь у близких или дальних родственников в их больших домах, где ей и ее детям всегда были рады: Ширли, где она выросла; Равенсворт с его 22 000 акров земли и Чатем (оба дома Уильяма Фицхью, дальнего родственника, который подружился с Энн и предоставил ей свой дом в Александрии); Арлингтон, дом сестры Уильяма Фицхью Мэри, которая вышла замуж за Джорджа Вашингтона Парка Кьюстиса, приемного сына Вашингтона; Стратфорд, ныне принадлежащий Генри Ли IV, старшему сыну ее мужа от первого брака - череда величественных особняков с бесчисленными слугами и рабами, которые, должно быть, приносили некоторое облегчение от тесного дома в Александрии и ее постоянных финансовых забот, а также давали ее детям возможность познакомиться с грубой и шумной деревенской жизнью.
Энн Картер Ли, похоже, еще в раннем детстве выбрала Роберта как самого ответственного и надежного из своих детей. Она доверила ему ключи от шкафов и кладовых, отправляла его за покупками с корзинкой на плече и важной задачей - принести домой нужную мелочь. Она поручила ему присматривать за четырьмя рабами семьи Картер и выполнять функции семейной няни в случае болезни, которых было немало. Его забота о ней, когда он был маленьким мальчиком, просто поразительна. Он сопровождал ее в поездках, которые должны были быть полезны для ее здоровья, а в холодные дни "иногда доставал свой нож и притворялся, что защищает от ветра, засовывая бумагу в щели" семейной кареты.