Взгляд Корделии сделался мечтательным:
— Звучит неплохо.
— А Хэрриет должна быть в золотой парче. Юная Елизавета, которая еще не знает, что ей придется выбирать между троном и плахой. И маска тоже золотая — все золотое, кроме нижней юбки, которая будет пурпурной. Вспышка темно-красного в танце, предполагающая скрытое внутреннее пламя.
— Звучит великолепно. — Я глубоко вздохнула. — Но где мы найдем такие платья?
— Их сделает миссис Уэпшотт. Это престарелая вдова, которая живет за углом. Она когда-то шила для Бальмэйна. И уже начала шить костюм для меня.
Арчи отказался сообщить, что он задумал для себя. Вместо этого он отправился по магазинам за тканями, кружевами и лентами для нас, а миссис Уэпшотт взялась за работу.
Найти квартирную хозяйку, согласную приютить Дирка и Марка-Антония, действительно оказалось непросто. Я позвонила по всем объявлениям из раздела «Сдается» в «Манчестерском страже». По оскорбленному тону на другом конце провода можно было подумать, что я прошу принять меня со стаей чумных крыс, с блохами в придачу. Я взяла еще один отгул и сама поехала в Манчестер. Мне удалось найти дом в абсолютно неподходящем районе, в нескольких милях от редакции. И когда хозяйка открыла дверь, я сразу почувствовала запах кошек. Она была похожа на ведьму — с длинными седыми космами и крючковатым носом, беззубая и кудахчущая. Комната тоже была ужасна — воняющая кошачьей мочой, темная, плохо обставленная, с окном, выходящим на помойку. На обратном пути в Лондон я раздумывала, как сделать ее более приемлемой для жизни. Но в качестве временного пристанища, пока не удастся найти что-нибудь поприличней, она могла сгодиться.
Когда я сказала мистеру Поудмору, что собираюсь уволиться, то была поражена его реакцией. Он отложил карандаш, снял синие очки и откинулся в кресле со сцепленными за головой руками.
— Хорошо. Сколько?
— Что — сколько?
Его маленькие желтые глазки цинично уставились на меня:
— Хватит играть в игрушки. Сколько ты хочешь?
— Вы имеете в виду деньги?
— Конечно, не постельные игры.
Я вдруг подумала, что мистер Поудмор — один из самых неприятных людей, встречавшихся мне.
— Спасибо, мне не нужны деньги. По крайней мере, больше тех, что мне предложили. Я получила работу в «Манчестерском страже».
— Правда? Дебютантка променяла светскую жизнь на дымовые трубы. Сколько они тебе предложили?
Я считала, что это не его дело, но все равно сказала, чтобы вырасти в его глазах.
— Я плачу вдвое.
Я уставилась на него, думая, что ослышалась.
— Ну? — Он прочистил ухо кончиком карандаша. — Что скажешь? — Затем, видя, что я продолжаю молчать, он добавил: — Я переселю Тремблбаса к старым змеям, и ты сможешь занять его кабинет. И буду платить тебе… гм, двадцать фунтов в месяц. Теперь тебе все понятно?
— Вы имеете в виду… Вы правда хотите, чтобы я осталась?
— Похоже на то, разве нет?
— Но почему?
— Хорошо, Хилари. Ты хочешь, чтобы я открыл карты. Так вот, ты оказалась более крепким орешком, чем я думал.
— Хэрриет. Я не понимаю, о чем вы говорите.
Мистер Поудмор махнул рукой в сторону груды бумаг на столе:
— Письма читателей. Все — о «Призрачной зоне». Хотят узнать подробности о доме с поддельной рукой, судьбу всех, на кого указал палец, имя любимой охотничьей собаки сэра Галахада, размер груди Леди Рва. В какой передник была одета служанка, когда ее замуровали в стену. По-моему, все общества, исследующие психические феномены в стране, прочитали твои статьи и жаждут подробностей. Все нервные старые девы и впечатлительные школьники не представляют уик-энда без номера «Брикстон Меркьюри». Тираж возрос до нескольких тысяч за последние недели. Не говори мне, что ты не в курсе, потому что я тебе не поверю…
Приготовления к балу были приятным поводом отвлечься от мыслей о предстоящих лишениях. Визиты к портнихе, приведение в порядок сада и вечные споры с Корделией и Арчи, нужны ли нам фейерверки, акробаты и танцующие свиньи, оставляли мало времени для мрачных мыслей.
Пригласить настоящую прорицательницу — моя идея. Я нашла номер телефона мадам Ксантэ — хиромантки, астролога, гадательницы по кристаллу и картам Таро — в маленьком объявлении в «Брикстон Меркьюри». Ее скромная резиденция помещалась на Ниппер-Лейн, в Кенсал Грин. Я решила, что она из тех людей, для которых материальные блага ничего не значат.