— Она улетела в Окленд, навестить сестру. Надеюсь, там ей будет лучше. — Он помолчал немного и добавил: — Я виню себя за то, что уделял ей мало внимания. Но во многом ее образ жизни и деньги причинили ей еще больше вреда.
— О нет, — живо возразила я, — без денег у людей возникает куда больше проблем.
Макс в тот вечер заехал за мной на дорогой спортивной машине. Вряд ли он смог приобрести такой автомобиль, если бы не состояние Каролины.
— Самое худшее, что нас с ней интересуют совершенно разные вещи. Я вас не утомляю?
— Ничуть… — покачала я головой.
— Каролина не понимает, что не все можно купить за деньги. Она покупает мне костюмы, машины, картины, книги — все, что только можно пожелать. Но я обычный человек, и до того, как мы поженились, носил дешевые джинсы и старое пальто, но вовсе не чувствовал себя несчастным. Мне недоступны были путешествия по всему миру, деликатесы и дорогие отели, но зато я мог сидеть на скамейке в осеннем парке и читать стихи в свое удовольствие.
— О, я вас понимаю! Мне пора возвращаться. Я обещала Корделии, что не задержусь допоздна.
Корделия и без того была недовольна, что я покинула несчастного Марка-Антония после всех его страданий, и к тому же ей предстояло оставаться дома вечером совсем одной.
— Как жаль! — с досадой воскликнул Макс. — Но ведь Корделия уже не такая маленькая…
— Дело не только в этом. Наш пропавший кот нашелся, о нем нужно позаботиться.
Я рассказала Максу драматичную историю исчезновения Марка-Антония. Он с пониманием кивнул и подозвал официанта, попросив принести счет как можно скорее. Я заметила, что женщина, следившая за нами весь вечер, провожала Макса восхищенным взглядом.
— Если говорить откровенно, — признался мне Макс, когда мы уже ехали по шоссе в сторону Блэкхэта, — у меня очень плохие отношения с Каролиной. Я не согласен с расхожим мнением большинства мужчин, что жена вовсе не должна понимать мужа.
— Наверное, вы преувеличиваете, — вежливо возразила я, глядя, как первые капли дождя стекают по лобовому стеклу, поблескивая в свете фонарей.
— Несколько дней назад Каролина пыталась покончить с собой…
— О Боже! Не может быть! — воскликнула я и огорченно посмотрела на него.
— Она приняла снотворное, слишком большую дозу. А до этого выпивала почти по бутылке виски в день. К счастью, я пришел домой рано и нашел ее в ванной без сознания. Я вызвал «скорую», ей успели оказать помощь, только поэтому она осталась жива.
— Бедная Каролина! Но ведь это мог быть несчастный случай.
— Нет, она написала записку. В ней было сказано, что она любит меня и просит ее простить, но чувствует, что мешает мне, и не хочет больше быть обузой.
Макс молча продолжал крутить руль, а я была так шокирована услышанным, что не знала, как реагировать. Но, глядя на красивый профиль Макса, я думала о том, как он, должно быть, страдает и нуждается в утешении, осознала, что готова влюбиться в него.
— Я был против ее поездки в Окленд, ей следовало бы остаться дома, — его слова вернули меня к действительности. Он остановил автомобиль у ворот моего дома, но я не спешила выходить, ожидая, пока утихнет дождь. — Теперь я чувствую себя кругом виноватым. Разве я когда-нибудь говорил, что не люблю ее? Но она просто не хочет мне верить. Люди, страдающие депрессией, редко имеют объективные основания для своих страхов и подозрений.
— Я знаю, как тяжело видеть страдания дорогого человека и быть не в силах хоть чем-нибудь помочь ему.
— Вы думаете сейчас об отце, не правда ли? — Он угадал, я действительно думала о нем. — Неужели расследование до сих пор не привело к позитивным результатам?
— Какая скверная полоса наступила в жизни — и у вас, и у меня, — заметил Макс, вынув из кармана платок и протирая внутреннюю поверхность стекла. — Но я очень благодарен вам за прекрасный вечер. Надеюсь, что не разочаровал вас.
— О нет! Я получила огромное удовольствие.
— Хэрриет, вы заслуживаете гораздо большего, поверьте мне, поймите меня правильно, я не хочу, чтобы вы вспоминали только о том, что я пригласил вас в роскошный ресторан. Ведь не это главное в нашей встрече, а то, что она позволила нам поближе узнать друг друга.
Он улыбнулся, не поворачивая головы, но меня удивило, насколько легко ему было выразить словами то, что и сама я переживала в эти минуты. Раньше я полагала, что Макс — всего лишь повеса-коллекционер, что ему нравится обольщать женщин, пользуясь своим обаянием и талантом, но теперь я увидела в нем совсем другого человека.
В полутьме салона он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала на своей щеке его легкое дыхание.