Руперт скептически осмотрел угощение и покачал головой:
— Конфеты с вином? Это как-то по-восточному! Нет уж, спасибо, Хэрриет. Это деликатес, а я приучаю себя к простоте во всем. И потом, они мне напоминают тех несчастных набальзамированных жаворонков, что пылятся на полках Британского музея.
— Над чем это вы смеялись? — спросила Порция, зайдя в гостиную.
Она посмотрела на них с недоверием. С тех пор как она изменила образ жизни, то стала взирать на мужчин свысока, утверждая, что они годятся только на то, чтобы вовремя открыть дверь или подать зажигалку.
— Перестань хихикать, Корделия, не вижу ничего смешного, — повернулась она к сестре. Всякий раз, увидев Арчи, Корделия не могла удержаться от смеха, находя его вид очень забавным и оригинальным. Порция нахмурилась и возмущенно обвела взглядом гостей.
— Как у тебя дела на работе? — спокойно поинтересовался Руперт.
— Неплохо, — ответила Порция. — Джессика Делавине — замечательная женщина. Она активно призывает всех умных и уважающих себя женщин бороться против мужской тирании, утверждая свою независимость.
— О, в таком случае нам стоит быть ей благодарными! — воскликнул Арчи.
— А как насчет неумных и неуважающих себя? — уточнил Руперт. — Вам не кажется, что они больше нуждаются в помощи?
Порция смерила его холодным взглядом и не удостоила ответом.
— Мы вместе со Сьюк намерены провести Рождество в Эдинбурге. Она выступит там с лекцией «В чем ошибка Евы».
— Как мило! — заметил Арчи.
— Вы думаете, одной вашей лекции будет достаточно? — спросил Руперт. По его лицу было видно, что он готов рассмеяться. — Кто такая Сьюк?
Порция немного смутилась.
Хотя я знала, что Арчи и Руперт не из тех, кого можно шокировать откровенными признаниями, ответ Порции меня удивил — ведь для того, чтобы заявить о смене своей сексуальной ориентации публично, человеку требуется некоторая смелость:
— Это моя любовница…
Наступила короткая пауза.
— Этой девушке очень повезло, — отозвался Арчи с присущим ему умением вовремя сделать комплимент.
В эту минуту в гостиной появилась Офелия. Она небрежно протянула руку Руперту и Арчи.
— У меня сегодня был первый разговор с клиентами. Они занимаются парфюмерным бизнесом, и у них огромный дом в Сассексе. Фэй все время давала мне разные советы, но я сделала так, как сама считала нужным. Она без ума от ампира, а я терпеть не могу это занудство. Мне нравится барокко. Берта и Мэрили Дроссельмейер, так их звали, даже пригласили меня на Рождество. — Она очень гордилась своими успехами, и за нее теперь можно было только порадоваться. — У них наверняка будет шикарный стол, коллекционные вина, множество гостей.
Она еще долго расписывала предстоящие торжества, и я подумала, что никогда еще не видела ее такой счастливой. Когда Офелия не дулась и не капризничала, она казалась ослепительно прекрасной. Поступив на работу, она стала одеваться более элеганто, чем раньше, только теперь она предпочитала костюмы и строгую изящную обувь.
— Господи, откуда взялись эти мерзкие цветы? — Она указала на вазу с хризантемами и, стремительно схватив букет, бросила его в мусорную корзину. — Кто-нибудь нальет мне вина? — Она уселась в кресло и закурила сигарету.
Ближе всех к столу находился Арчи, так что волей-неволей ему пришлось откликнуться на просьбу Офелии.
— Не хотите вина, Порция?
— Нет, благодарю. Если мне будет нужно, я сама о себе позабочусь. — Она посмотрела на Офелию: — Я думала, ты собираешься провести Рождество с Перегрином?
— Так оно и было. Но мне хочется съездить куда-нибудь. А его семейство не интересуется ничем, кроме охоты. И эта безобразная громоздкая мебель, которая словно специально предназначена для их толстых задниц, — я не могу на нее смотреть без слез. У его матери физиономия похожа на красную тыкву, а все их развлечения заключаются в том, чтобы бегать по лесу за лисой или палить в несчастных уток на болотах.
— Я все понял, — сочувственно кивнул головой Арчи, — и полностью согласен с вами. Лучше поехать на Рождество в коммуну кришнаитов в Уэльсе и есть соевый суп, чем иметь дело с такими бессердечными и жестокими варварами.
— Ты могла бы остаться с нами на Рождество, — с укором заметила я Офелии. — Дома останемся только я, Брон и Корделия.
— Кошмар! — драматически произнесла Корделия. — Хэрриет, как всегда, будет философствовать и читать своих дурацких поэтов, а Брон напьется. А мне что делать, скажите на милость?
— Прекрати! — прикрикнула я на нее. — Не смей так говорить о старших.