Но я ничего не сказала ему. Тогда он взял мою голову в руки и поцеловал меня. Я ответила ему поцелуем из вежливости, чтобы сгладить неловкость ситуации. Сложно было определить, приятен мне его поступок или нет.
Вырвавшись, я побежала к лестнице, но, взявшись за перила, повернулась к нему и сказала:
— Вы это неудачно придумали.
— Вам не следовало искушать меня, если вы не хотели, чтобы я вас поцеловал.
Макс подошел и снова положил руки мне на плечи. Я опустила голову, понимая, что с трудом справляюсь с волнением. Он взял меня за подбородок довольно настойчиво и заставил посмотреть на него.
— Хэрриет, — произнес он, — что бы я ни делал, где бы ни был, каждый день думаю о вас. Даже ночью, особенно ночью. Когда вы находитесь рядом, я не могу от вас глаз отвести. Я никогда и ни к кому не испытывал таких чувств.
В это мгновение наверху распахнулась дверь, и на лестницу вышел Руперт. Макс мгновенно опустил руки и отступил от меня.
— Что вы за шумная пара! — крикнул нам Руперт. — Мисс Типпл уже спрашивала всех, не вызывать ли полицию, а то ей кажется, что кого-то насилуют. Мэгги пришлось поить ее бренди, чтобы успокоить.
— Что это значит? — в недоумении спросила я.
— А то, что вы нажали на дверной звонок и держали его минут десять.
Глава 23
«Сочельник.
Дорогая Мария-Альба!
Большое спасибо за твое письмо, которое благополучно дошло до нас, хотя почтальону пришлось проделать весь путь из деревни пешком. Ночью опять выпал снег, и его фургон застрял. Корделии гораздо лучше; будь уверена, она питается так хорошо, как только возможно. Стряпня Мэгги почти так же хороша, как и твоя, разве что более английская. Кажется, я писала в предыдущем письме, что мы ели в первый вечер в Пай-холл, и я могу сказать, что хуже с тех пор не стало. В таких условиях мы все скоро станем ужасно толстыми. Мэгги так расстраивается, когда кто-то недоедает! В ней так много материнских чувств, очень жаль, что у нее нет своих детей. Но Аннабель и Джонно вполне ее признали.
Так вот, вчера вечером у нас был суп-карри, а затем жареная утка с чудесным соусом. Я немножко расспросила Мэгги, из чего он приготовлен, поэтому могу рассказать тебе. Для него нужен лук-шалот, красное вино, апельсиновый сок, желе из смородины и еще что-то, что называется «полуглазурь». К утке подавали жареную картошку, морковь, лук-порей и цитрусовый салаг. Потом были сливы, запеченные с розмарином, удивительно вкусные, а затем сыр. А на десерт — свежие и засахаренные фрукты и орехи. Мэгги и миссис Уэйл прекрасно справляются со своими обязанностями, но я всегда думаю о том, как тяжело им приходится, пока все остальные сидят сложа руки. Правда, когда Фредди предложила помочь убрать тарелки, сэра Освальда чуть не хватил удар. Поэтому мы предпочитаем не лезть. Позавчера на ланч мы ели яйца в сметанном соусе…»
Там было еще много про еду, ибо это единственная, за исключением благополучия нашей семьи, вещь, которая интересовала Марию-Альбу.
Чтобы никто не мешал мне писать письма, я удалялась в комнату, которую считала своим рабочим кабинетом. По крайней мере, не было похоже, чтобы кто-либо еще ею пользовался. Узкий лестничный пролет вел из гостиной наверх, в так называемую маленькую приемную. Она вряд ли была больше десяти квадратных футов, отделана зелеными панелями, с арочным окном, выходящим на водопад. Из мебели там был письменный стол, кресло, настольная лампа и книжный шкаф. А еще прелестный каминчик с дельфтскими изразцами, расписанными сценами из путешествия Ноя; но самое главное — там был электрический обогреватель. Мэгги рассказывала, что посетители всегда спрашивают, не было ли это жилищем отшельника, а она, не прибегая к прямому обману, позволяет им так думать, хотя на самом деле комната слишком большая, и ее легко обнаружить. Возможно, это была комната дворецкого или кабинет, где госпожа занималась приведением в порядок счетов.
В одной из стен комнаты есть деревянная дверца, позволявшая наблюдать за тем, что происходит внизу, в гостиной. Мне показал ее Руперт. Наверное, многие поколения хозяек дома незамеченными наблюдали отсюда за своими домочадцами.
В гостиной сэр Освальд читал Фредди, Вере и Джорджии лекцию о шкафчике семнадцатого века. Фредди согласно кивала, у Джорджии был чрезвычайно скучающий вид. Вере уставился на картину за спиной сэра Освальда и даже подошел поближе, чтобы лучше разглядеть ее, к великому неудовольствию рассказчика, заметившего потерю части аудитории. Мисс Типпл сидела в одиночестве, как обычно. Ее глухота, в совокупности с привычкой думать вслух, делали ее трудновыносимой. Я взяла стул и села рядом с ней настолько близко, чтобы при необходимости кричать ей прямо в ухо.