— Господи, Стас! Кроме тебя никто не работает в это время суток! Завтра напишем, домой иди! Тебя там кошка ждет. Герцогиня?
— Между прочим, Маркиза, — обиженно уточнил Стас. — Я вас познакомлю.
Из душа София вышла с улыбкой, она вспомнила, как много интересной работы ее ждет, и что так много еще предстоит сделать, и как они завтра сядут со Стасом и распишут планы, раскидают на бумаге всех по залам и конфернец-комнатам, проведут переговоры и соберут программы выступлений, а потом…
— Кто тебе звонил?
Они стояли у фонтана. Алиса пыталась поймать разноцветные капли, Сергей пытался поймать ее взгляд. Фонтан в форме одуванчика был ее самым любимым. Она помнила, как дедушка увозил ее из дома и они приезжали сюда. Он читал книги и курил, а Алиса бесконечно долго наблюдала за игрой света и бликами на воде.
Иногда она взбиралась дедушке на колени, и тогда он читал ей вслух с того места, до которого дочитал сам. Названия книг и авторов она не запоминала и теперь очень жалела об этом. Некоторые книги находили Алису и теми давними фразами, которые тогда произносил дедушка, словно приветствовали ее. Это было такой книжной тайной — узнать старую знакомую по отрывку, который звучал в Алисиной голове дедушкиным голосом. Она влюблялась в эти книги, хотя никогда не могла сказать точно, действительно ли она уже слышала эти слова или ей показалось.
Сергей позвонил ей вчера и сказал, что дико соскучился. Алиса не могла ответить ему тем же. Она едва научилась восстанавливаться, выстраивать себя заново, не ждать его, не мечтать о встрече, а чувствовать себя целой, уверенной и уравновешенной — без него.
Жила она в четком графике, задаваемым новой работой, и почти влюбилась.
Костя был полной Сергеевой противоположностью: всегда рядом, всегда там, где его легко найти, всегда готовый помочь и поддержать. Костя мало разговаривал, часто улыбался Алисе, всегда живо реагировал на любые ее просьбы, даже не озвученные или обращенные в пространство. Она кожей ощущала его молчаливую и деятельную поддержку.
Три дня назад он пригласил ее на обед и они чудесно провели время, несмотря на то, что к их столику постоянно подходили люди. Костя расспрашивал про ее поездку к морю, про семью, учебу, предпочтения в еде. Жареная картошка объединила их еще сильней, и они стали обсуждать секреты правильно приготовленной жареной картошки, коронного Алисиного блюда.
Алиса обо всем рассказывала взахлеб, словно боялась не успеть рассказать самое главное. Она все время нервничала, что они сидели в столовой, шикарно именовавшейся пресс-баром — к ним подошли, похоже, все работающие в этом здании люди. Они не замечали Алису и жарко приветствовали Костю. Особенно старались женщины. Эти игнорировали Алису с особым изяществом, и так щебетали, что Алиса с трудом удерживала рот закрытым: хотелось любоваться, улыбаться глупой улыбкой и соглашаться со всем, что они предлагали. Не ей.
Костя держался тоже, на его лице проступало недовольство, напряжение и растерянность.
— Зря мы пришли сюда, невозможно спокойно есть и беседовать.
— Ну что вы, Костя! Тут потрясающе! Они все такие красивые. И умные.
— Как ты это поняла?
— Так видно же!
— Ум?
— Ну… Мне кажется, здесь не могут работать глупые люди.
— Ты излишне романтизируешь явления.
— И вас здесь все знают! — с восхищением и завистью сказала Алиса.
— Скоро и тебя будут знать. На самом деле это довольно утомительно.
После этого обеда они почти не общались. Работы оказалось слишком много. Алиса уже вполне освоилась, к ней привыкли и часто нагружали дополнительно. Пользовались ее обязательностью и исполнительностью.
С Сергеем она столкнулась позавчера. Спустилась в пресс-бар, который от обычной столовой, какие точно были сначала в Алисиной школе, а потом и университете, отличался тем, что здесь можно было курить и выпить рюмку алкоголя. Этим пользовались круглосуточно, и запах крепких спиртных напитков и густой табачный дым не выветривался отсюда никогда.