— Может, я сейчас сама там все уберу, а вы пойдете? Только мне заплатите тогда!
Ангелина улыбнулась Славе, предлагая разделить. Он улыбнулся в ответ.
— Ангелина, теперь расскажи мне быстро, что происходит? Я тебя обидел?
Ангелина закусила губу. Как она могла объяснить ему, что он ее не обидел. Что дело не в том, что все это было несерьезным, просто случайностью, бывает, житейское дело. И она не могла, да и не хотела говорить, ничего не произошло, давай жить дальше как раньше, не забудь заказать мне новое платье, Кулагин переведет денег. Дело в том, что Ангелина сама не понимала, чего она хотела. И не могла делать вид, что ничего не произошло.
— Мне кажется, любые объяснения — пошлы и банальны. Зачем тебе все это: выяснять, разговаривать со мной? Ты же знаешь, что одно неверное слово — и я стану подозревать тебя в том, что ты испугался потери стабильного дохода. От моих заказов.
— Ты знаешь, что это не так.
— Знаю.
— Я не могу оставить тебя в покое, Ангелина. И мне важно, черт возьми, что происходит с тобой. И что ты думаешь, и что собираешься делать! Я… у меня не получается просто выкинуть все из головы, сделать вид, что ничего не было. Потому что было все, и я вспоминаю об этом каждый день! И я скучаю по тебе, и я хочу быть рядом. Каждый день я пытаюсь до тебя дозвониться, я даже приходил, но твой муж сказал, что ты в больнице и не желаешь никого видеть. Как я перепугался, Ангелина! Чего только не надумал!
Ангелина встала из-за стола и подошла к окну.
— Что я что? Резала вены, глотала таблетки, заматывала веревку на шее?
— Знаю, что это не похоже на тебя, и не льщу себе, если ты об этом. Но я не знал, что думать. Если бы не Евгения…
— Слава, я не знаю, что делать. И пока ты не затеял этот разговор… Можно было еще потянуть, ничего не решать, не менять, не признаваться, не произносить вслух. А теперь мы оба должны принимать какие-то решения, следовать им, озвучивать, формулировать, договариваться. А я не хочу.
Слава встал и подошел к Ангелине. Она почувствовала его спиной, кожей, кончиками волос. Закрыла глаза, и в горле защекотало, слова стали застревать, даже дышать она перестала. Она узнала его запах, она чувствовала, как стучит его сердце и шумит кровь. Быстро, ускоряясь, потому что ее собственная, похоже, застыла окончательно.
Он быстро развернул ее к себе и поцеловал. Похоже, именно это заставило ее кровь продолжить движение. Она задышала, в висках застучало.
— Я просто подожду, да? Я не знаю, чего ты боишься. И не понимаю, что ты переживаешь. Но я подожду. Когда ты будешь готова формулировать, принимать трудные решения и все остальное — позвони мне. Хорошо?
Ангелина открыла глаза и кивнула.
— Хозяйка, — заглянула в кухню одна из уборщиц. — Мы там пылесос так и не нашли. Ты тогда сама, да? Пропылесосишь потом. А так мы все убрали. Пыль, окна, полы. Только пылесоса не нашли. Да?
— Что? — не поняла Ангелина.
— Сама, говорю, тогда пропылесось. Есть у тебя пылесос-то?
Слава рассмеялся, поцеловал Ангелину в щеку и вышел из кухни. Ангелина услышала, как за ним закрылась дверь прихожей.
— Я тебе дам «сама», — прогремела из коридора Евгения. — Давай-ка свою микрофибру готовь и чисть ковер! Не нашла пылесоса, бери колотушку и иди во двор. Сама! Вам за что деньги платят?! А ты чего застыла? Не можешь сказать ей, где у вас пылесос? Или что? Сама хочешь? Так зачем вызывали этих?
Ангелина вышла в коридор. Пакет со свитером лежал там, куда приткнул его Слава.
Аглая плакала. Сначала она сдерживала слезы и только улыбалась, потом решила, что такие события редки и не стоит себе ничего запрещать.
Видимо, об этом принято говорить, что старая любовь не ржавеет. Они выпустили новый юбилейный альбом, собрались старым составом, вместе писали песни, накладывая на свой особенный стиль современные реалии. Ей было некогда, она как раз разрабатывала план-перехват, или как его назвать. И вовремя не послушала. Прошла мимо, не купила.
Вчера в такси, случайно совершенно, она услышала песню из этого альбома. Сначала поверить не могла: знакомые голоса, прежняя манера и незнакомый текст. Неужели есть записи, которых не слышала Аглая? Что-то из старого, неизданного? Нет, слова говорили ей о том, что песня написана недавно. Как же это прошло мимо?
Она специально поехала в самый крупный магазин
«Тихо под маской в дверь постучит любовь», — слушала Аглая, и кожа покрывалась мурашками, слезы уже стояли в глазах. «Только не спугни ее, держи ее», — слушала она еще. «На любой стороне земли тот, кто верит, и тот, кто ждет, не останется без любви, — обещали ей голоса. — Пусть минуты ведут отсчет». Зачем, думала Аглая, зачем они так со мной, ведь я же ничего такого не хотела, откуда опять этот зуд, сосущее ощущение там, в глубине, почему в глазах стоят слезы и хочется подпевать сразу припев?