«На любой стороне земли тот, кто верит и тот, кто ждет, не останется без любви, пусть минуты ведут отсчет, сердца стук не дает уснуть, капли воска, как млечный путь, и узор на стекле точь-в-точь, пусть все сбудется в эту ночь». Кожу стягивало знакомое и такое давнее чувство, которое через все поры, через мышцы, кровеносные сосуды, по каналам, по невидимым мелким внутренним проводам маленькими импульсами расходилось по всему телу.
И сразу, как всегда, как обычно, как только с ними, неплавный переход — и уже хочется приплясывать и улыбаться просто так, чтобы передать это настроение. Вынуть его из глубины — там еще много такой вот чистой, незамутненной радости от того, как хороша жизнь. Просто жизнь, не потому что в ней что-то есть. Нет никаких сложностей, есть только эмоции, и ими так просто управлять, так просто делить их со всеми — знакомыми, незнакомыми. Все, все равны, все братья и сестры, потому что на невероятной, скрытой для обычных серых будней, волне души они играют просто так. Для улыбки, для того, чтобы напомнить: жить — прекрасно.
И следующий трек — снова слезы. Ничего, ничего уже не успеть, не сделать правильно. Только смириться, только жить с этим, грустить о том, что все прошло и ничего уже не будет как прежде. Будет что-то другое, возможно, еще прекраснее, но того, давнего, юного, искрящегося, пьянящего не будет никогда. Снова слезы вставали в глазах у Аглаи, и тихими, светлыми, такими же, как эта грусть, каплями стекали по лицу, оставляя соленый, прозрачный, немного сияющий след.
Еще не высохли слезы, а они опять шутили, словно бы толкая ее под локоть тихонечко. «Ну, чего ты раскисла, это же все шутка! Жизнь такая шутка. Забавная, чаще несерьезная. Не нужно к ней относиться с пиететом. Как знаешь, конечно, старушка, но можно найти повод и посмеяться. Смешно же? Мы даже не сильно напрягались, чтобы придумать это. Потому что это везде вокруг. Просто оглянись. И пока жизнь не кончилась, все хорошо. Более или менее». Аглая покивала и сняла наушники, вытащила диск из проигрывателя и провела по картинке безымянным пальцем.
Диск она собиралась купить немедленно, уже развернулась к кассам, как вдруг какой-то мужчина кинулся к ней и обнял.
— Неужели это ты?!
Аглая напряглась. К подобным встречам не бываешь готов никогда, потому что придумываешь сценарии постоянно. Там могут фигурировать космические пришельцы, фотомодели и известные актеры, кофе на крышке рояля, коньяк у бассейна, но никогда они не воспроизводят реальность. Разве в собственной голове может появиться сюжет, в котором она, рыдающая, стоит с диском в руках, а он кидается ее обнимать? Все заготовленные фразы, отточенные годами повторений, выветрились из головы. Не получалось, как в мечтах, быть элегантной и язвительной.
— Я думал, что больше никогда тебя не увижу. Не могу поверить… Ты совсем не изменилась.
— Конечно, разве годы могут что-то поменять. Гравитация, стрессы и болезни.
Ты отвратительно выглядишь, хотела сказать Аглая, но не стала. Мелко, недостойно. Но как же не вовремя она его встретила. Нет, дело не в том, что она должна была сейчас быть в смокинге и с сигарой. Просто она привыкла думать, что тогда, давным-давно заговорила это мир. Теперь он живет в параллельном. Точно таком же, но ее там нет.
Есть один город, и те же улицы и дома, те же разрытые канавы, где в очередной раз ведутся сложные работы по укладке сверхновых бордюров, — все есть. А его — нет. Пусть будет его жена, дети, внуки, их общие знакомые, но без него. Она сама лично пересадила его в параллельную реальность со всеми проблемами, новыми детективами, семьей и общими знакомыми, только без нее.
Выходит, границы миров стираются со временем. Или ей просто стало не важно. Аглая отстранилась и улыбнулась, как обычно улыбалась своим клиентам на первой встрече.
— Ну-ну, что это за демонстративные объятия? Мы уже давно чужие люди, а современные тенденции утверждают уважение личных границ.
Аглая даже похвалила себя. Такая дурацкая фраза, такая веселая. Никаких эмоций в голосе. Легкий намек на юмор.