распространения дхармы и открытия буддийских школ, больниц и других благотворительных
организаций. В том году произошло необычное событие: один сельчанин принес в
буддийскую ассоциацию юньнаньско-тибетского региона ворона, чтобы выпустить на
свободу. Он уже умел говорить и вначале еще ел мясо, но после того, как птицу познакомили
с буддизмом и научили читать мантру с произнесением имени Будды, она отказалась есть
мясо и стала ручной, оставаясь на свободе. Весь день напролет она неустанно взывала
к Амитабхе и бодхисаттве Авалокитешваре. Однажды ее схватил орел и поднял в воздух, но и
там она не переставала взывать к Будде. Будучи птицей, она не переставала думать о Будде в
тяжелый момент. Так как же мы, люди, можем себе позволить быть хуже птицы?
Мой 74-й год (1913–1914)
После открытия буддийская ассоциация начала работать над описью монастырского
имущества и новыми проектами, что требовало частых контактов с гражданскими властями.
У нас были серьезные проблемы с Ло Жунсюанем, главой гражданской администрации
провинции, который чинил нам препятствия. Постоянное вмешательство военного
губернатора, заступавшегося за нас, оказалось недостаточно эффективным. Тибетские
хутукту и Буддийская ассоциация попросили меня отправиться в столицу и обратиться
напрямую к премьер-министру Сюн Силину, который был рьяным последователем буддизма.
Он оказал всемерную помощь, и Ло Жунсюаня перевели в столицу, а вместо него
гражданским губернатором был назначен Жэнь Кэчэн. По возвращении в Юньнань я
обнаружил, что Жэнь настроен на служение дхарме и готов оказать любую посильную
помощь.
Мой 75-й год (1914–1915)
Военный генерал-губернатор Юньнани Цай Сунпо уехал в Пекин, а на его место был
назначен Тан Цзияо. Я намеревался вернуться на гору Петушиная Ступня для отдыха и
передал руководство Буддийской ассоциацией ее комитету. Вернувшись на гору, я
немедленно начал заниматься ремонтом монастыря Синъюнь и храма Лоцюань в Сяяне. Как
только я закончил составление планов этих ремонтных работ, настоятели монастырей горы
Хэцин и ее окрестностей пригласили меня на гору Лунхуа с просьбой дать толкование
сутрам.
Вслед за этим настоятель Чжэн-сю пригласил меня в монастырь Цзиньшань в Лицзяне с
просьбой изложить учение, содержащееся в сутрах. Таким образом, мне представилась
возможность совершить паломничество к пещере Тай-цзы на горе Сюэшань. Я посетил
Вэйси, Чжундянь и Адуньцзы, оказавшись в конце концов на границе с Тибетом, где посетил
тринадцать великих монастырей. Затем я возвратился на гору Петушиная Ступня, где провел
новогодние дни.
Добавление:
В том году, в то время как я остановился на горе Лунхуа, давая толкование сутрам, во
всех четырех уездах округа Дали неожиданно разразились землетрясения. Самые сильные
случились в Дали, практически все здания рухнули, включая городские стены, за
исключением пагоды Юйбао в монастыре, которая стояла, как прежде. Во время
землетрясения образовалось множество трещин в земле, откуда извергались языки пламени,
распространяющиеся повсюду. Горожане пытались спастись бегством, но земля
раскалывалась у них под ногами, нередко ввергая их в расщелины. А когда они пытались
обладающим сверхъестественными силами. В монгольском ламаизме хутукту обычно является главой храмов
целого региона.
выбраться наружу, края смыкалась, раздавливая тела, притом головы некоторых оставались
над землей. Это мрачное зрелище напоминало огненный ад, упоминаемый в буддийских
текстах. Видеть все это было просто невыносимо. В городе было несколько тысяч домов, и
большая часть жителей пострадала, мало кто выжил.
В то время в городе была мастерская позолоты, принадлежащая Чжао по прозвищу
Вань-чан и Яну по прозвищу Чжань-жань. Пожар утих перед их жилищем, и от
землетрясения оно также не пострадало. В их семьях было более десяти человек, которые
сохраняли спокойствие, словно ничего ужасного не происходило. Один человек, знакомый с
этими семьями, сказал, что они чтили дхарму в течение многих поколений, соблюдая посты и
молитвенно произнося имя Будды. Я был рад услышать о них.
Мой 76-й год (1915–1916)