они отнесли мой багаж в храм, где мне оказали радушный прием.
После того как в храме была подана еда и чай, хозяин спросил меня, откуда я начал свое
паломничество с поклонами. Я рассказал ему, что, отправившись в паломничество из Путо
два года назад, начал исполнять обет своего сыновнего долга благодарности родителям. Из
нашей беседы настоятель узнал о том, что я получил посвящение на горе Гушань. По его
щекам катились слезы, когда он рассказывал: «У меня было два чаньских спутника: один из
Хэнъяна, а другой из Фучжоу. Мы втроем совершили паломничество в горы Утай. Пробыв со
мной в этом монастыре тридцать лет, они покинули меня, и больше я ничего о них не
слышал. Теперь, когда я слышу ваш хунаньский акцент и знаю, что вы ученик с горы Гушань,
я словно снова общаюсь со своими старыми спутниками, и это меня глубоко трогает. Сейчас
мне 85 лет. Поначалу источник годовых доходов монастыря был приличным, но в последние
годы он уменьшился вследствие плохих урожаев. Этот сильный снегопад предвещает
хороший урожай в будущем году, так что вы можете остаться здесь, достопочтенный
господин». Со всей серьезностью и искренностью он стал уговаривать меня остаться на зиму
и уговорил.
Мой 45-й год (1884–1885)
Во второй лунный месяц нового года я отправился из монастыря Хунфу в Хуайцин,
совершая по пути воскурения. Потом снова вернулся в монастырь и пробыл там еще
некоторое время, намереваясь вскоре его покинуть. На третий день я попрощался с
указывает на этот лед и задает вам этот вопрос», а также: «Вас учили выявлять глубины своего сознания
в Путо?» Бодхисаттва продолжал испытывать учителя следующими вопросами, которых последний не понял,
так как еще не достиг просветления.
15 Вода символизирует сокровенную природу и вопрос этот несет особую смысловую нагрузку.
16 Снова многозначительный вопрос, так как в чаньской практике ученика учат избегать привязанности к
чему-либо, чтобы достичь абсолютного состояния, которое вне категорий приобретения и потери.
настоятелем Дэ-линем. Он плакал, не желая расставаться со мной. Прощаясь, я пожелал ему
всяческих благ и отбыл. В тот же день я вернулся в Хуайцин. В окружении его стен был
Малый Наньхай, известный также как Малый Путо. Теснота не позволяла странствующим
монахам даже развесить свои вещи, уж не говоря о том, чтобы переночевать. Я был
вынужден покинуть город и провести ночь у дороги. В тот вечер я испытал острые приступы
боли в животе. На четвертый день поутру я возобновил свое путешествие, но ночью меня
трясла лихорадка. На пятый день я понял, что у меня дизентерия, но заставил себя идти
дальше и совершать низкие поклоны и так продолжал в течение нескольких следующих дней.
На тринадцатый день я добрался до горы Хуаншалин, на вершине которой стоял
разрушенный храм, где с трудом можно было укрыться. Не в силах больше идти, я
остановился там и ничего не ел. День и ночь десятки раз я бегал испражняться. В результате
совершенно обессилел и не мог даже подняться и сделать несколько шагов. Поскольку храм
находился на вершине безлюдной горы, я закрыл глаза и ждал своего конца без единой мысли
сожаления.
На пятнадцатый день поздно ночью я увидел, что кто-то разводит костер у западной
стены. Я подумал, что это вор, но когда пригляделся, увидел, что это нищий Вэнь Цзи. Я
безумно обрадовался и окликнул: «Вэнь Цзи!» Он принес мне лучину, заменившую лампу, и
сказал: «Почему это вы все еще здесь, достопочтенный господин?» Я рассказал ему о том,
что со мной случилось. Он сел подле меня, чтобы успокоить, и дал выпить чашку воды.
После встречи с Вэнь Цзи в ту ночь я чувствовал себя очищенным телом и духом.
На шестнадцатый день Вэнь Цзи выстирал мою грязную одежду и приготовил для меня
лекарство. На следующий день я оправился от болезни и, съев две чашки жидкой желтой
рисовой каши, обильно пропотел. После этого я почувствовал воодушевление и прилив сил.
На восемнадцатый день, полностью поправившись, я выразил благодарность Вэнь Цзи,
сказав: «Дважды мне угрожала опасность и дважды вы спасали меня. Трудно подыскать
слова, способные выразить мою благодарность».
Вэнь Цзи сказал: «Пустяки, не за что благодарить». Когда я спросил его, где он был, он
сказал: «В Чанъани». На вопрос, куда он направляется, он ответил: «Я возвращаюсь в Утай».
Я сказал: «Я был болен, да и из-за поклонов, которые мне предстоит совершать в пути,