я не смогу следовать за вами».
Он сказал: «Вам не удалось в этом году пройти много. Когда вы доберетесь до места
назначения? Поскольку вы еще слабы, вам будет трудно продолжить путь. Низкие поклоны
не обязательны, так же как и ваше паломничество».
Я ответил: «Я глубоко тронут вашими добрыми словами, но когда я родился, я не видел
своей матери, умершей при родах. Я был единственным сыном у отца, но убежал от него, и
из-за этого он ушел в отставку, что укоротило его жизнь. Мне нечем отплатить за как само
небо безграничные благодеяния родителей и это не дает мне покоя уже много лет. Я дал обет
отправиться в паломничество в горы Утай и молить бодхисаттву Манджушри защитить моих
родителей и избавить их от страданий, чтобы у них появилась возможность как можно
быстрей получить рождение в Чистой Земле. Несмотря на многие предстоящие трудности, я
должен добраться до святого места. Уж лучше умереть, чем не исполнить данный обет».
Вэнь Цзи сказал: «Такая искренняя сыновняя почтительность, как ваша, поистине
редка. Я сейчас возвращаюсь в горы и, поскольку не спешу, буду вас сопровождать и понесу
ваши вещи. Таким образом, вы сможете совершать свои поклоны, освободившись от ноши, и
достичь полной однонаправленной сосредоточенности сознания».
Я сказал: «Если так, то заслуги ваши будут по достоинству оценены. Если мне удастся
продолжить свои поклоны на всем пути до гор Утай, я разделю свои заслуги на две части:
одну преподнесу родителям, чтобы они смогли как можно быстрее достичь просветления
(бодхи), а другую – вам, мой господин, за то, что спасли мне жизнь. Вы согласны?»
Он сказал: «Я этого не заслуживаю. Вы думаете о сыновней почтительности, тогда как
мое участие – всего лишь счастливое совпадение, так что, пожалуйста, не благодарите меня».
Все четыре дня, пока я набирался сил, Вэнь Цзи заботился обо мне. Так как он вызвался
нести мои вещи и готовить пищу, я продолжил свое паломничество и поклоны на
девятнадцатый день, хотя все еще ощущал слабость. Все иллюзорные представления
внезапно исчезли и я больше не был связан внешним, освободившись от ложных мыслей
внутри. Мое здоровье постепенно восстанавливалось. Тело с каждым днем набирало силу. С
рассвета до наступления темноты я продолжал идти, совершая низкие поклоны, покрывая в
день расстояние в сорок пять ли и не чувствуя при этом усталости.
В конце третьего лунного месяца я добрался до монастыря Лисян в Тайгу, где от
монаха, ответственного за прием гостей, узнал, что настоятель в данный момент наставляет
своих подопечных или занят чем-то вроде этого. Он внимательно посмотрел на Вэнь Цзи и
спросил меня: «Кто этот человек?» Когда я рассказал ему свою историю, он сделал резкое
замечание: «Вы странствующий монах и понятия не имеете, что здесь творится. Последние
годы в этих северных районах свирепствует страшный голод, а вы, тем не менее, все же
намерены продолжить свое паломничество в Утай. Вы выглядите таким важным, даже слуга
у вас есть! Если вы просто хотите доставить себе удовольствие, то зачем тут шляться? Кроме
того, в каком, интересно знать, монастыре предлагают остановиться мирянам?»
Я не посмел ответить на такое замечание и, извинившись, собрался уходить. Гостевой
управляющий сказал: «Нет таких правил, которые позволяли бы такое. Вам захотелось, и вы
пришли, но кто вас сюда приглашал?!»
Видя, что его не урезонить, я сказал: «Этот господин остановится на постоялом дворе,
но что касается меня, могу ли я побеспокоить вас просьбой о предоставлении мне ночлега?»
Гостевой управляющий сказал: «Это можно устроить». Вэнь Цзи сказал: «До гор Утай
не так уж далеко. Я доберусь туда первым, а вы приходите туда в удобное для вас время. Что
касается ваших вещей, то скоро объявится человек, который доставит их на место».
Хотя я сделал все возможное, чтобы удержать его, Вэнь Цзи не захотел оставаться. Я
достал несколько мелких монет и предложил ему, но он, отказавшись их взять, отправился в
путь.
После этого гостевой управляющий изменился в лице, которое стало приветливым, и
любезно проводил меня в спальное помещение. Он вскипятил воду для чая и, приготовив
немного лапши, разделил трапезу со мной. Удивленный перемене его отношения ко мне, я
огляделся и, не обнаружив никого в поле зрения, спросил: «А сколько у вас здесь монахов?»
Он ответил: «Я провел много лет в других местах, но вернулся сюда руководить