В ответ Янна-Берта лишь пожала плечами.
— Поздравляю тебя с днём рождения, — сказала Хельга уже в дверях, — и желаю тебе такой жизни, какую ты сама себе желаешь. Если вдруг решишь вернуться в Гамбург, возвращайся. Я буду ждать. Надеюсь, ты так и сделаешь, поскольку, кроме моих родителей, ты моя самая близкая родственница из оставшихся. Понимаешь, что это значит? Я бы хотела считать тебя своей дочерью. Мы с тобой носим одну фамилию. И уж поверь, я смогла бы открыть для тебя многие двери!
Она повернулась и вышла.
— Передай привет Альмут и Райнхарду! — крикнула она уже на полпути к каштановой аллее. — Скажи, я желаю им всего хорошего!
Янна-Берта вернулась в дом. Она смотрела вслед Хельге в окно, раскладывая одежду, бельё и парик на полке.
Под большим каштаном Хельга ещё раз остановилась и высморкалась.
Вечером Альмут разложила на столе свою работу: надо было написать кучу писем, придумать плакаты, начертить таблички с инструкциями. Трое хибакуся из Майнца — двое молодых мужчин и одна девушка — помогали ей. Они сидели за столом, а Янна-Берта с Альмут малевали на полу. Янна-Берта как бы невзначай упомянула о визите Хельги, вытащила из кармана брюк мятый конверт и открыла его. В нем оказалось три купюры по сто марок. Она запихала их в банку для пожертвований и объяснила:
— Подарок ко дню рождения.
— У тебя сегодня день рождения?! — удивилась вся компания.
Стол был немедленно освобождён от писем, кисточек, красок и плакатов, со всех сторон звучали поздравления. Папс, ещё неуверенно державшийся на ногах, взялся делать салат из доаварийного картофеля.
— Это нечто совершенно изысканное, — сказал он. — Дорогой, как киви, и несравненного качества. Ещё каких-то полгода назад мы бы такое сморщенное старьё просто выбросили. Я ведь покупал его на случай праздника, и вот он настал.
Альмут выудила из гардероба в спальне бутылку вина, Райнхард нашёл в холодильнике сок маракуйи и с ходу сочинил поздравительный стишок:
Янна-Берта смеялась, но в глазах у неё стояли слёзы.
— Ты не должна думать о том, что было, — прошептала ей на ухо Альмут. — Смотри лучше вперёд.
— Вперёд? — всхлипнула Янна-Берта.
Альмут обняла её.
— Всего хорошего в день рождения!
Вдруг она, отстранившись, уставилась на лысую голову Янны-Берты, потом обхватила её обеими руками, притянула к себе, нежно погладила и воскликнула:
— Твои волосы снова растут, девочка моя! Появился пушок!
Янна-Берта бросилась к крошечному туалетному зеркалу.
— Ой, правда! — ликовала она. — Они появились! У меня снова будут волосы!
Она принялась танцевать, вне себя от радости. Все присоединились к ней, даже гость из Майнца, который сам был лысым. Они так шумели, что домовладелица рявкнула сверху, призывая их к порядку.
Глава тринадцатая
Лето выдалось напряжённым. Райнхард нашёл жильё попросторнее, довольно-таки ветхий летний домик среди виноградников Висбаден-Фрауенштайна.
Квартировавшие там беженцы, опасаясь предстоящей зимы, нашли себе другое пристанище. Ведь в доме не было ни печки, ни отопления, один лишь камин.
— Мы просто оставим открытыми двери между комнатами, — сказал Райнхард.
Папс состроил скептическую гримасу.
— Как меняются времена, — заметил он. — Прежде власти не разрешили бы проживать в таких условиях постоянно.
— Ах, Папс, — сказала Альмут, — ты прав. В январе у нас там с носа будут свисать сосульки. Но зато летом! Какое лето для детей!
— Вас ещё ждут сюрпризы, — мрачно заметил Папс.
Они собирались стремительно. Везти пришлось совсем немного. Помогли друзья, из местных и из эвакуированных. Собрали постельные принадлежности, детскую одежду, две рамы для детских кроватей, огромный матрас и пуховое одеяло для Янны-Берты, которая устроилась на чердаке.
Она сгребла на совок всю пыль и мышиный помёт и выбросила в слуховое окно. Впервые она снова что-то весело напевала.
Две спальни, холл, кухня, ванная комната. Не так уж много на шесть человек, если мерить прежней меркой — до катастрофы. Но Альмут гнала от себя эти мысли — времена изменились, и надо было устраиваться наилучшим образом там, где пришлось, а пока она была просто счастлива. Она никак не могла дождаться, чтобы взять обоих детей. Да и бабушка, которая заботилась о них, просила поторопиться.