— Как обстоят дела с твоей душой, мальчик?
Шерлок так и застыл с поднесенной ко рту вилкой.
Но затем он вспомнил мистера Талли, своего учителя латыни, и ответил:
— Extra ecclesiam nulla salus (что означало «вне церкви нет спасения»).
Похоже, ответ оказался удачным: Шерринфорд Холмс кивнул и пробормотал:
— Ну да, святой Киприан Карфагенский,[5] конечно. — И снова уткнулся в тарелку.
Миссис Холмс, вернее, тетя Анна была миниатюрной женщиной, чье крошечное личико с остреньким носиком походило на птичье; она не могла и минуты усидеть спокойно. Если ей все же приходилось в течение определенного времени сидеть на месте, то ее руки находились в непрестанном движении. Разговаривала она, не умолкая, но при этом, как заметил Шерлок, не обращалась ни к кому конкретно. Похоже, ей просто нравилось вести постоянный монолог, и она вовсе не ожидала, что кто-то присоединится к разговору или начнет отвечать на ее риторические вопросы.
Единственный плюс — еда была приличной, во всяком случае гораздо лучше, чем в Дипдинской школе. Большинство блюд готовились из овощей: моркови, картофеля, цветной капусты, — которые, похоже, были выращены на своем огороде, но к каждой трапезе подавалось мясо, и оно совсем не походило на ту волокнистую, хрящеватую и почти несъедобную дрянь, к которой Шерлок привык в Дипдине. У Холмсов его кормили окороком, цыплячьими ножками, лососиной, а один раз к столу подали даже нежнейшую лопатку ягненка, которую горничная, прислуживающая за столом, с гордостью водрузила в центр стола. Стоило чуть расслабиться, и он мог бы растолстеть не хуже Майкрофта.
Его спальня размещалась в мансарде, не рядом с комнатами слуг, но и не этажом ниже, где обитали хозяева дома. Потолок понижался от двери к окну, повторяя наклон крыши, и поэтому Шерлоку приходилось ходить по комнате, пригнувшись. Деревянный пол был покрыт старой циновкой, а кровать оказалась такой же жесткой, как и школьные кровати в Дипдине. В первые ночи Шерлок не мог уснуть из-за тишины. Он настолько привык засыпать под заливистый храп тридцати мальчишек, их разговоры во сне или плач, что отсутствие каких бы то ни было звуков вызывало необъяснимое беспокойство. Когда же Шерлок открыл окно, чтобы проветрить комнату, он обнаружил, что вокруг царит вовсе не тишина. С тех пор он начал засыпать под уханье сов, лай лисиц и хлопанье крыльев, доносящееся из курятника позади дома.
Несмотря на совет брата, ему так и не удалось попасть в библиотеку и взять хотя бы одну книгу. Шерринфорд Холмс сидел там почти постоянно, работая над своими брошюрами и проповедями, и Шерлок боялся его беспокоить. Вместо этого он взял в привычку бродить вокруг дома, заходя с каждым разом все дальше и дальше: сначала осмотрел ближайшие окрестности — обнесенный стеной сад, птичий двор и огород, — затем перелез через каменную ограду вокруг дома и дошел до дороги и, наконец, добрался до старого леса. Шерлок любил гулять, дома он тоже бродил по окрестным лесам, один или с сестрой, но здешний лес казался гораздо более дремучим и таинственным, чем те, к которым он привык.
— А ты умеешь сидеть в засаде, хотя и горожанин.
— Ты тоже, — откликнулся Шерлок. — Ты ведь уже полчаса за мной следишь.
— Как ты заметил?
Сзади донесся глухой стук, словно кто-то спрыгнул с нижней ветки дерева на заросшую подлеском землю.
— Птицы садились на все деревья, кроме одного — того, на котором ты прятался. Они боялись тебя.
— Я бы их не обидел, да и тебя тоже.
Шерлок медленно повернул голову. Сзади него стоял мальчик примерно его возраста, только гораздо меньше ростом и с чуть более коренастой фигурой. Его одежда была грязной и местами затертой до дыр, и под ногтями тоже была грязь. Сильно отросшие волосы доходили до плеч.
— Не думаю, что тебе бы это удалось, — как можно более спокойным голосом заметил Шерлок.
— Я умею драться, — похвастался мальчишка. — И у меня нож есть.
— А я учился боксировать в школе, и у меня длинные руки. — Шерлок окинул критическим взглядом залатанную одежду и чумазое лицо незнакомца.
— В школе? — переспросил мальчик. — Разве в школе учат боксу?
— В моей — да. Говорят, что нас это закаляет.
Мальчик уселся рядом с Шерлоком.
— Нас жизнь закаляет, а не бокс, — пробормотал он, а затем добавил: — Меня зовут Мэтти. Мэтти Арнетт.
5
Епископ Карфагена (древний город на севере Африки), умерший в 258 году. Считается создателем учения о единстве церкви и ее иерархической структуре.