Она увидела, как вдруг резко, голубым, вспыхнула защита, которую она, к счастью, не забывала поддерживать вокруг себя, и сразу неистово загудела газовой конфоркой. И, даже не успев опустить ноги на пол, Лимбо почувствовала, что ее хватают, опутывают и вяжут! Будто какую-то вареную колбаску, честное слово! Она ничего не видела в темноте, плюс засвечивали поле зрения голубые сполохи, но ей показалось, что эту операцию опутывания над ней осуществили те самые кабели, за которые она так доверчиво цеплялась. И уже в следующий момент она почувствовала, что ее зачем-то поднимают вверх. Раз — и вот уже она оказалась сидящей верхом на бомбе.
Как это с ней проделали — загадка. Она, опять же, не видела, но поняла, что это так, ощутив тот самый инфернальный холод внутренней поверхностью обхвативших стальной бочонок ног. Она не успела ни испугаться, ни удивиться, так все быстро произошло — только холод, снизу вверх, пронзил, как клинок. А уже через секунду сковывавшие ее путы спали, руки обрели свободу, и она сразу ухватилась ими за ту самую шелковистую поверхность, и удостоверилась окончательно: да, она верхом на бомбе.
В этот миг в огромном зале вспыхнул свет, и Лимбо, наконец, разглядела некоторые дополнительные подробности окружавшей ее реальности. За исключением силы, пленившей ее — она так и осталась не проявленной.
Так и есть, она находилась в длинном центральном зале, куда выходили раздвижные железные двери, большие, как ворота, по четыре с каждой стороны. Все ворота в настоящий момент были закрыты. Выше над ними стены опоясывал ряд тех самых небольших синих светильников, которые, действительно, оказались частью системы дежурного освещения. Они-то как раз и горели теперь, изо всех сил пытаясь разогнать или хотя бы разбавить темноту синими своими лучами. Не очень хорошо у них это получалось, тьма, конечно, их стараниями стала прозрачней, но не сильно, тени все равно преобладали над светом. Стены при таком освещении казались вымазанными зеленкой, и, в целом, возникало ощущения пребывания глубоко под водой, парения над дном.
Из-под боковых дверей вытекали рельсовые пути, они сочленялись с центральной ниткой благодаря небольшим поворотным кругам. Между тем, никаких вагонеток в зале видно не было. Два больших прямоугольных плафона с горящими кармином надписями обозначали выходы в противоположных концах зала.
Над рядами светильников нависали мощные карнизы с уложенными на них рельсами, на которых утверждался и по которым мог передвигаться мостовой кран. Его массивная, выкрашенная желтым, балка находилась прямо над ее головой, и именно оттуда спускался трос, на котором они все теперь висели — она, бомба и еще один персонаж. А еще выше, там, где в обычных домах располагается потолок, а на открытых пространствах — небо, так вот там пучилась, бурлила и проявлялась пузырями нашпигованная светящимся крошевом темнота, там роилась, проламываясь в бесконечность, бессонница, как определяла ее Лимбо. При виде такого полога, при ощущении себя под нависшей зловещей массой у нее перехватило дыхание.
Еще бы!
Подавляло, прежде всего, ощущение мощи, такой необъятной, несоизмеримой ни с чем ей известным, что все прочие характеристики феномена увядали и отпадали за несущественностью. Вот он, мозаичный разум, ужаснулась и одновременно восхитилась Лимбо. Грандиозно! И ты думала укрыться, утаиться от него? Наивная девочка!
Оставалось только надеяться, что это еще не Облако возмездия, во всяком случае, что оно — не по ее душу, не на ее голову.
Даже присутствие Пыри не так ее испугало, хотя, признаться, она все же не ожидала здесь его встретить. Впрочем, почему не ожидала? Скорей, надеялась на это и внутренне себя убеждала, что оторвалась от него навсегда. Однако если разобраться, никаких оснований так думать не было.
Пыря аналогичным ей образом сидел верхом на бомбе, почти на самом оперении, между ними находились траверса, крюк и уходящие кверху тросы. Издали могло показаться, будто они взобрались на необычную детскую качалку ради забавы, и вот-вот начнется веселье. Лицом к лицу. И веселье действительно началось.
— Добрый вечер, — приветствовал девушку Пыря своим доброжелательно-нейтральным тоном, едва заметив, что взгляд ее, наконец, сфокусировался на нем. — Позвольте, мы вас немного покатаем?
Девушка покачала головой.