— Конечно, не можете… Вы ведь из тех, кто все, что ему нужно, берет сам, по-любому.
— Есть такое дело! Мы называем это: цап-царап.
— Я всегда подозревала, что вы не просто Пыря, а гораздо больше — тыря-пыря. Тырите, что плохо лежит.
— Нет-нет, тыры-пыры — не наш метод. А вот цап-царап — наш.
— Не вижу особой разницы. Не мытьем, так катаньем. Не по любви, так силой.
— Вы это, должно быть, намекаете на эксцесс с господином Нетроем? Пора бы уже забыть. Всяко, знаете, бывает. Иногда исполнитель выходит из-под контроля и творит отсебятину. Но дело есть дело, и оно превыше всего. Кстати, куда запропал наш писатель, вы не в курсе? Мы совсем потеряли его из виду.
— Хотела бы вас спросить о том же.
— Значит, не знаете? Странно, странно… Был человек — и нет человека.
— Ну, может, спрятался где. В кустах отлеживается.
— В каких еще кустах? О чем вы говорите? Мы все проверили, нет его нигде.
— Погодите, это что же получается? Вы хотите сказать, что сканируете… не знаю… что контролируете всю зону? Отслеживаете, кто здесь находится, что делает и куда направляется?
— А как же! Иначе и быть не может.
— Что же вы тогда за писателем не уследили?
— Ну, что сказать? Мы ему не няньки. Если кто-то решил утонуть, его не удержишь. Да и бог с ним! Не будем зацикливаться на второстепенном.
— Нет человека, нет проблемы?
— Человек вообще не проблема. Надо только найти к нему подход.
— А это бывает нелегко.
— Бывает просто мало времени.
— Поэтому, слежка и контроль?
— Не слежка — слежение. Это, согласитесь, совсем другой уровень. А контроль так и вовсе — краеугольный камень теории управления.
— И власти.
— Что власть? Игрушка для социально озабоченных индивидов. Сама по себе она ни о чем. Но, как инструмент для достижения великих целей, как дубина, которой можно сокрушить горы на пути, — да, без нее не обойтись. Только не каждому ведь дано и простую-то цель наметить, горизонт планирования — максимум до вечера. Разве это глубина? Куда это вообще годится? Но у нас-то как раз цель имеется, и про нее вам все известно.
— Да уж, наслышана.
— И ваше мнение насчет нее не переменилось?
— Нет, не переменилось.
— Искренне жаль. Мы все же надеялись на подвижки вашего сознания.
— Активно, надо сказать, надеялись. Не стоило. Обойдетесь без моей помощи.
— Да это понятно, что обойдемся. В любом случае, как вы и говорите, мы своего добьемся, чуть раньше, чуть позже, в принципе, без разницы. Перед нами — вечность! И мы работаем в долгую над ее освоением, неустанно и четко, как швейцарские часы.
— В чем тогда дело?
— Нам вас, умницу и красавицу, жалко.
— Ой!
— Вот вы думаете, что свет выключили — и все, шито крыто? Нет, это не так. Мы все прекрасно видели, чем вы тут занимались.
У Лимбо все оборвалось внутри. Вот черт, подумала она, засыпалась! Но постаралась сохранить невозмутимость. При таком неверном и скудном освещении это было не трудно.
— Почему же не воспрепятствовали? — спросила она бесцветным голосом, так, что сама не услышала. Но Пыря-то услышал. Пыря слышал все.
— А зачем? — вернул он вопрос обратно. — Вот теперь вы сидите на бомбе, которую сами же зарядили, и таймер тикает под вашим, простите, задом, время истекает, и с каждой секундой приближается Армагеддон. Правильно?
— Апокалипсис приближается.
— Да пофиг! Не будем цепляться к словам. Все приближается! Следовательно, с каждой секундой ваши шансы на то, что удастся избежать гибели, тают.
— Что ж, вы тоже погибнете. И это, мазафак, искупает все, и все оправдывает.
— Ну, мы-то в рай попадем, а вы здесь просто сдохнете. Испаритесь, как мутная капля. И воспоминаний не останется.
— Ну-ка, ну-ка, за какие такие заслуги вы — в рай?
— Да просто! Как нельзя дважды расстреливать, так повторно и в ад не отправляют. А вот вы точно в аду окажетесь. Согласитесь, что заслужили?
— Плевать. Ради того, чтобы убрать вас с планеты, хоть куда, я готова и в ад, и в рай.
— Тут вы, дорогая Лаура, просчитались.
— Ненавижу это имя!
— Да ладно вам! Ненавидит она… Откуда вам знать, что такое настоящая ненависть? Скучно, девочка.
— Оставьте мою ненависть мне, ладно? Я сама с ней разберусь. Она вполне человеческая и объяснимая. А вот ваша… Вы-то сами, при всем благообразии, накачаны ненавистью под завязку. А разве вы не знаете, что никакое дело, основанное на ненависти, не жизнеспособно?
— Ненависть, это всего лишь отсутствие любви. Отзвук, эффект, вызванный разочарованием в ней. Но это все пустое. Есть идеи, которые перерастают великие, не спорю, понятия любви и ненависти. Намного перерастают. Наш случай именно из этого ряда.