Значит…
Скорей всего это значило, могло означать, что ей удалось задуманное. Как бы там ни было, бункер обрушился, погребя под обломками все, что в нем скрывалось. И, видимо, этот катаклизм она пережила в окопе, под кустом, пребывая в бессознательном состоянии. Сердечко Лимбо встрепенулось было, возликовало. Но тут же она и опечалилась, потому что те люди, с которыми она там, в бункере, познакомилась, были ей симпатичны, и ей не хотелось, чтобы они погибали. Кем бы они ни были. Жаль, что она никак не могла им помочь. Она замерла, проверяя себя: могла ли? Выдохнула — все же, нет. Слишком была уставшей и измотанной, чтобы еще во что-то вмешиваться. Главное, что зло подавлено. Ведь это так? Она снова вздохнула. Неизвестно еще, что там с радиацией. Средств замерить ее уровень не было, оставалось надеяться, что той не удалось вырваться наружу. И быстрей уносить отсюда ноги!
И вдруг, осознав величие момента, она вскричала: солнце!
Да, мазафак, солнце!
Полог, которым мозаичный разум накрывал всю зону отчуждения, к постоянному давлению которого она так привыкла за последние дни, что перестала его замечать, так вот это покрывало исчезло, сдернутое чьей-то сильной рукой. И только это обстоятельство позволило Солнцу впервые за долгие годы взглянуть непосредственно на бедный заброшенный край. Результат был ошеломляющий. Дальше, Лимбо верила, будет больше. Теперь-то уж точно будет все.
Она достала телефон. Сеть по-прежнему отсутствовала, да и заряда батареи оставалось чуть-чуть. Но на экране красным флажком маячило, взывая к вниманию, новое, непрочитанное сообщение. Лимбо, не проверяя, уже знала, просто была уверена, от кого оно — и сердечко ее затрепетало, радостно и тревожно одновременно. Торопливо прочитала:
«Дочь нареки Викторией, сына — Виктором».
Абонент Командир. Послание с Того Света.
Вот, блин, это что значит? — задумалась она. А то и означает, решила, что, по всему, напутствует он ее на всю оставшуюся жизнь. Благословляет. А это, в свою очередь, подтверждало предположение, что все, что они задумали и ради чего так тяжко старались, выполнено. То есть, жизнь не прервется, будет еще — у нее, у других, у всех. И это здорово!
Интересно, а вот сможет ли полковник и дальше присылать ей сообщения? Оттуда? А она ему? Туда? Это было бы прикольно! О, боги, как бы ей этого хотелось! Но, скорей всего, это невозможно. Жизнь всегда остается в жестких рамках, здесь она есть, а здесь — уже нет, и перепрыгнуть, обойти барьер, стену неведения, нереально. Разве что, при каких-то особых условиях.
Она быстро набрала ответное сообщение, да, собственно, одно лишь маленькое красное сердечко, и отправила. Удивительно, отправилось! Только вот куда оно там отправилось, по какому адресу, дойдет ли? Лимбо вздохнула. На душе у нее было тепло, тоскливо и как-то по-особенному щемяще. Такая радость, знаете, которая без слез как бы и не совсем радость.
Она повздыхала, проморгалась, высушила, вытерла глаза ладонями, и еще постояла немного, прислушиваясь и собираясь с мыслями. Потом включила компас и сориентировалась. Решила идти напрямик, через лес. Так и путь короче, да и, честно говоря, не было ни малейшего желания не только возвращаться, но и вспоминать про ТО место. Не заблудится. Уверена.
Где-то посреди леса Лимбо набрела на небольшое круглое озерцо. Берега его поросли осокой, в изумрудной оправе которой покоилось черное зеркало воды. Остановившись подле, она засмотрелась в эту беспроглядность, все пыталась уловить в воде свое отражение, но ей это так и не удалось. Тут, спохватившись, она вдруг осознала, что все еще держит в руках и тащит с собой, неизвестно зачем, зеленый шлем, врученный ей отцом. Отцом? Вы это серьезно? Хм. Ей хотелось так думать, и хотелось в это верить, но, какие были для этого основания? Сто процентов, что фантом был сотворен Пырей, чтобы одурачить ее. Хорошо, пусть не сто, девяносто девять. Один процент остается для нее, чтобы будить фантазии, питать воспоминания и согревать душу. Ведь теперь она с полным правом могла говорить: я — видела. На самом деле, ведь это не так мало, один процент, правда? Значительно больше, чем ничего.
А шлем…
Она повертела перед глазами гоночный горшок необычной формы. Н-да… Эта штуковина как минимум дважды уберегла ее голову от больших неприятностей, но… Может, она-то их и притягивала?