И тут ее накрыл озноб узнавания. Нет, не опасно! Это никак не может быть опасно. Немного вызывает брезгливость, да, но так было раньше, а теперь она даже рада. Потому что, все это, конечно, следы, которые оставляют после себя слизни. Она протянула руку и пальцем потрогала ближайшую полоску. Вещество прилипало к коже, то есть, оно было достаточно свежим. А это означало, что слизни жили вокруг, везде, сейчас. Удивительно, что ни одного еще она не встретила. Но как же? Ведь зона свободна от животной жизни? Или нет? Могло ли это предполагать, что Пырины эманации не достигают такой глубины под землей, и здесь, в трубе, в принципе, она могла бы встретить кого-то еще? Или просто слизням пофиг? Все эти пыри с их излучением и флюидами – все пофиг? Живут они себе под землей и живут, забив на всех и на все болт. Вот это верней всего. Ай, да слизни! Ай, да сучьи потроха! А что? Они могут, значит, и я проползу.
О, кстати, а не значит ли это, что и меня здесь Пыря не достанет? Не сможет больше мучить? Аха! Пусть теперь обломится! И обсосется, урод!
Воодушевленная этой внезапной благой вестью, она с утроенной энергией рванулась вперед. Ей даже показалось, что червь, начинкой которого она являлась в данный момент, непонятно какого великодушия ради решил ей поспособствовать и поспоспешествовать, и переориентировал свой жизненный процесс в противоположную сторону. Какие-то волны сокращений, она их реально ощущала, несли ее к выходу. Который совсем недавно был как бы совсем наоборот, – входом. Короче, какая-то возникла пространственная путаница и неразбериха, беспринципная неопределенность в ориентации, что Лимбо очень понравилось и пошло на пользу.
Бриллиантовые дороги, напевала она. В темное время суток.
Те дороги плели вокруг нее некий магический узор и, если присмотреться, убегая вперед, они сплетались, завивались спиралью и где-то там, вдали, стягивались в одну точку. Эта точка и была ее нынешней целью.
Пару раз ей на пути попались-таки они, слизни. Узнать их было нелегко, поскольку были они, здешние, абсолютными альбиносами, то есть совершенно белыми существами. Но Лимбо чрезмерной бледностью, и даже смертельной белесостью, не испугать. Что ли, она альбиносов не видела? Да видала она их! Поэтому каждого встречного слизня она привечала, как доброго знакомого, и без всякого содрогания брала его пальчиками поперек, и с подобающим пиететом, но решительно забрасывала его дальше, за болтающийся на лине позади нее рюкзак, в трубу. После оставалось только очистить пальцы от слизи, вытерев о комбинезон, и можно было продолжать путь.
Скоро, уже скоро, подбадривала себя Лимбо, и была уверена, что так и есть, тем не менее, когда впереди проявилась из темноты и замаячила решетка, от радости она едва не лишилась разума.
Решетка была точно такой же, как и на том конце трубы, так что с ней довольно легко удалось справиться. Она, точно так же, не стала перерезать нижние прутья, а пригнула их книзу, и по такому проволочному настилу выбралась в колодец. Все сложилось достаточно удачно, если не считать, что все же зацепилась за какой-то торчащий стержень рукавом и вырвала из него клок. Вот черт, только и сказала, да и то мимолетом. Сама-то цела, и это почти чудо.
Этот колодец был значительно, пожалуй, вполовину уже предыдущего. То есть, выглядел вполне обычным, рядовым, каких Лимбо и раньше видела немало. А предшественника можно было назвать штабным, наверное, там сходилось несколько дренажных труб с разных направлений, до которых она не докопалась. Но, самое главное, этот был закрыт сверху чугунной крышкой, вон она, над головой ржавым пятном нависает, поэтому не только теленок сюда не свалился бы, но и она никак не смогла бы залезть. Потому что чугунную крышку не всякий мужик поднять сможет, а ей-то уж как? Никак. Все это еще раз подтверждало: полковник знал, куда ее вел. Без него она долго бы носилась по поверхности в поисках нужного входа в дренаж. Да.
Крышка наверху имела несколько сквозных отверстий, если убрать фонарь, круговой узор в виде снежинки светился на фоне неба. Очевидно, приток воздуха шел оттуда. Лимбо подумала, не покурить ли, покуда есть такая возможность, но тут же почувствовала отторжение от одной только мысли о сигарете. Нет, лучше она постоит и просто подышит. Именно, постоит. И потому, что сидеть было не на чем, и потому, что очень хотелось ощущать собственный вес на собственных ногах. Спохватившись, достала телефон и отметила хронометраж. Однако на преодоление первой трубы у нее ушло больше часа. Надо же, а по ощущениям – целая жизнь. Это был такой запредельный опыт, что повторять его не хотелось нисколько. Да и, казалось, что невозможно повторить. Потому что это нечестно, заставлять ее еще раз лезть в узкое бутылочное горлышко, через которое, кстати, попадешь не в рай, ради чего еще можно как раз потерпеть, а угодишь прямиком в ад, против чего она лично категорически возражает...
Э, стоп, стоп! – снова осадила она разбег своих мыслей. Раз уж пошли такие размышления, раз уж она начала жаловаться и плакаться судьбе, значит, пора двигаться дальше. Иначе, еще несколько минут такой эмоциональной накачки, и она никуда отсюда не уйдет Просто не сможет. С собой будет справиться невозможно. Раскиснет квашней и застрянет в трубе. Поэтому, заткнись, подруга. Еще будет время поплакать, а сейчас засупонь все свои дырочки и ползи вперед.
Лимбо еще раз сверилась со схемой дренажа на телефоне. Собственно, как она и знала – еще один подобный участок. До следующего колодца. А потом еще один, но, похоже, короче предыдущих. Что ж, значит, так.
Она взяла кусачки и вырезала решетку. Пока ей везло, решетки были не слишком серьезные, и ей удавалось справляться с ними легко. Пока. Надеюсь, эта традиция будет поддержана до конца, подумала, будто загадала желание, Лимбо.
Несмотря на накопившуюся усталость, этот участок пути дался ей значительно легче. Во всех смыслах, и физически, и морально. Все-таки, она уже предполагала, что ее ждет, к чему готовиться. Да и, зная, сколько подобное мероприятие заняло у нее накануне, могла уже ориентироваться по времени. Она просто собрала в кулак всю свою волю, сжалась, как пружина, и ползла вперед, напевая, не замечая того, песню о бриллиантовых дорогах в темное время суток.
Ну, это такое выступление, чисто нервное, конечно. Как парок, завиваясь, стравливается через клапан, чтобы весь котел не разнесло от чрезмерного давления. К счастью, кроме редких слизняков-альбиносов никто и ничто на пути ей не попадался, труба, как и предыдущий ее отрезок, была суха и чиста. И закончилась на удивление быстро – прошло всего лишь три четверти часа от старта, когда она уцепилась рукой за решетку. Финиш! К сожалению, лишь промежуточный.
Немного отдышавшись, она решетку вырезала, снова без особых проблем, и выбралась в колодец.
Этот был похож на предыдущий – в основном, но имелись и отличия. Прежде всего, из трубы напротив довольно бодрой струйкой стекала вода. С духоподъемным журчанием падала она на пол, где уже стояла небольшая лужа. Там же, внизу, у пола имелась дополнительная труба, совсем небольшого диаметра, по которой вода уходила невесть куда. Эта труба пока еще справлялась с прибывавшей водой, но, по всей видимости, лишь пока. Когда она перестанет справляться, уровень в колодце повысится, и вода пойдет по большой трубе, той, которую она только что преодолела. Возможно, ей просто повезло, что этого еще не случилось. Скорей всего, вода стала течь и накапливаться лишь недавно, но чем это могло быть вызвано, Лимбо даже не бралась предположить.
Приятной неожиданностью оказалось то, что решетки на входе в следующую трубу не было вовсе. Такой себе бонус. Как говорится: лезь – не хочу! И не хотелось ведь, но, черт возьми... Ладно, не будем. Выберусь – напьюсь, пообещала себе Лимбо. Водки. И Генри оттрахаю обязательно. А как иначе почувствовать, ощутить вновь жизнь, сбежав с того света? С этого света? Готова, кстати, выслушать и рассмотреть любые предложения.
Поскольку очередная труба была в воде, она решила еще раз проверить, все ли, что должно, упаковано герметично. Насчет взрывчатки и прочих принадлежностей она была уверена, это все она укутала двойным слоем полиэтилена. А вот все остальное? Хорошо, что она у нее такая умница, и предусмотрительно сунула в рюкзак несколько запасных мешков и пакетов. Вот, пришло время ими воспользоваться. Устроив рюкзак на раструбе прошедшей трубы, она приладила там же рядом фонарь, чтобы он светил вверх, в потолок, после чего споро рассовала все – вообще все – по пакетам. Телефон – отдельно, в специальный мешочек зип-лок с гриппером – и в карман. После всего сам рюкзак полностью опустила в последний оставшийся большой пакет и завязала его так, что линь торчал наружу из узла на горловине.
Вот блин, думала она, чем не занятие? Работала бы какой-нибудь упаковщицей в аэропорту, и горя бы не знала. Так нет же, понесло ее черти-куда, в диггерши решила записаться. Ты давно видела себя в зеркало, диггерша хренова?Ох, давно... И когда увидит снова, и увидит ли вообще, неизвестно. Ну, все, надо идти. Пока тут все к херам не затопило. Сопли только подбери, не забудь... Соплей и без тебя хватает.
Ох-хо-хо... Не так и легко заставить это тело еще поработать. Давай-ка, соберись, тряпка. Соберись, девонька, в последний раз. Может, и не в последний, но все равно соберись.