– Спаситель, – сказал он почти нежно, точно высыпал перед ней пригоршню карамелек. – Спаситель... И посторонился, уступая дорогу. – Пожалте. Вам туда. За дверью будьте осторожны, там Агрегатор. Но он сейчас не опасен. Перед ним – сверните направо, через пролом в стене попадете, куда вам нужно. Не волнуйтесь, никто из наших вам мешать не будет. И, напоследок, кивнув на сжимаемый Лимбо в руке пистолет: – Смотрите, не стрельните раньше времени.
В ответ она лишь облизнула пересохшие губы и кивнула.
Проходя мимо Парамонова, Парамоши, как звал его Лакшин, Лимбо почувствовала исходящий от него холод. А еще уловила, что от него пахнет машинным маслом, но, значительно сильней, формалином. Озадаченная этим фактом, она на протяжении нескольких шагов пыталась его осмыслить, а когда, так ничего не решив, оглянулась, коридор был уже пуст. И, дальше, в том конце, который она до сих пор еще не видела, он был перекрыт такой же герметичной переборкой, как и с этой стороны. Лимбо оказалась в пустом, закрытом с двух сторон и похожем на пенал проходе.
– Спаситель? Что, мазафак, за спаситель? – вдруг выстрелило сознание вопросом, уцепившись за якорь слова. – Какого она тут, к чертям, Спасителя ждут? Уж не Того ли? Я точно здесь не при чем.
Парамонов закрыл за собой дверь, однако тонкий, раздражающий, всепроникающий запах формальдегида остался витать в воздухе, и Лимбо догадывалась, что он теперь будет преследовать ее повсюду. А в той комнате, с бассейном, она его почему-то не ощущала. Странно. Нет, вообще, она переносит разные запахи нормально, сдержанно, уж точно не выпадает в осадок, в обморок, но вот этот конкретно душок, нет, не очень. Теперь ей даже казалось, что он способен вогнать ее в депрессию. Пока такого эффекта испытать ей не доводилось, прецедента не было, так это потому, что и случая не представилось проверить. Но вот сегодня, похоже, он таки выпал. Что ж, еще одна причина поскорей отсюда убраться. Сколько их, этих причин, она уже собрала? Много, целый букет. Пора бы уже и честь знать, не заставлять себя упрашивать. Ох-хо...
«Какие странные люди, – думала еще она про Парамонова и других. – Если враги, почему не нападают? Если друзья, почему всего лишь не препятствуют?» Почти сразу пришла к мысли, что когда не препятствуют, это уже немало, уже хорошо. Пусть так, подумала. Пусть.
Герметичная дверь, которую Лимбо уже видела раньше, заглядывая в коридор, была закрыта, и плотно. Она попробовала открыть ее одной рукой, однако ничего не получилось, сил не хватило. Задрав куртку, она сунула пистолет за пояс, и тогда взялась за ручку обеими руками, основательно. Открыла один клиновой запор, следом другой, нижний. Снова взяла пистолет наизготовку, продолжительным усилием потянула на себя массивную дверь и перешагнула через высокий порог.
То, что открылось взору за переборкой, поразило ее посильней, чем внезапное появление Парамоши. Она буквально почувствовала, как зашевелились на голове волосы под кепи, как промокла и прилипла к спине рубашка.
Участок коридора, в который она проникла, был оформлен так же, как и предыдущий, отрезанный теперь дверью, и оказался примерно такой же длины. Проход освещался рядом стандартных герметичных светильников под потолком, между которыми, подслеповато поблескивая круглыми синими стеклами, висели фонарики размером поменьше. Дежурное освещение, машинально отметила она. Но, самое главное, дальний конец этого пролета – на всю ширину и от пола до потолка – был перекрыт решеткой из толстых, наверное, в руку толщиной, металлических прутьев. За решеткой находилось громадное существо, невиданное, невообразимое, закрывавшее собой весь проход, как кукурузный початок закупоривает горлышко бутыли с самогоном. Оно, замерев, явно следило за каждым ее движением, вместе с тем, в выпуклых фасетчатых, сработанных точно из графита глазах монстра не отражалось ничего, не просматривалось ни единого блика. Зато в них ощущалась бездонная глубина, и еще что-то слегка переливалось, серебрясь, точно как Пырина бессонница.
– Е-е-е-е-е! – только и смогла выдохнуть Лимбо.
Она вспомнила, что совсем недавно ей ведь снилось что-то подобное. Да-да, насекомое неимоверных размеров, то ли муха, то ли оса, она так и не разобрала, кто, которое все пыталось ее укусить или ужалить. И, если уж на то пошло, это не могло быть случайностью, или совпадением, что вот ей приснился кошмар, а потом он весь целиком воплотился в реальности. В ее реальности! Таких совпадений не бывает. Вот режьте ее на куски – не бывает. Значит, что? Значит, кто-то специально транслировал ей этот сон. Предупреждал? Или хотел запугать? Черт его знает, поди ж угадай. Но если в прошлый раз она спаслась от насекомого тем, что проснулась, как теперь ей избежать этих ужасных челюстей? Ей же нужно пройти дальше, а ОНО здесь... Как быть?
Тут Лимбо, наконец, заметила, чем ОНО развлекалось, и увиденное ее в прямом смысле покачнуло. Насекомое держало в цепких, увенчанных когтями и покрытых редкой щетиной, передних лапах целиком человеческую ногу, вырванную из бедренного сустава и, методично ее смаковала. Не облизывало и не посасывало, как обжора куриную ногу. Часто-часто оно двигало большущими жвалами, отщипывало от ноги мелкие кусочки плоти и переправляло их в рот. Лимбо показалось, что, при желании, насекомое вполне могло перекусить и прутья решетки. Ну, вроде как ее американский инструмент. Никаких эмоций на этой хитиновой маске прочесть, разумеется, было невозможно, но, судя по той медлительности и обстоятельности, с которой оно питалось, напрашивался однозначный вывод: нога была для него деликатесом, а сам процесс поедания доставлял удовольствие.
«Так это что, и есть Агрегатор? – сведя предполагаемое с очевидным, сделала вывод Лимбо. Процесс познавания странной реальности продолжался. – Но что же он агрегирует?» Единственная гипотеза, которую она наскоро смогла соорудить, состояла в том, что это невероятное существо, поедая человеческие тела, каким-то образом способствовало присоединению душ их умерших обладателей к коллективному разуму. А что еще тут можно предположить? Агрегатор же, то есть – укрупнитель. Из разрозненных кусочков лепит что-то целое. Откуда, хотелось бы знать, это чудо здесь появилось? Неужели, радиация? А-а! Так это ж я тоже...
Ее вдруг затошнило, сильно-сильно. Это что же, тут такая радиация? – подумала Лимбо, холодея от ужаса и осознания. Невидимая смерть. И в этот самый момент она проникает во все ее клеточки, калечит их, убивает и, возможно, перенастраивает? Мазафак, вот же влипла! Никогда не было, и вот, опять!
Или, все же, то, что сотворило Агрегатора, было уникальным феноменом и единичным происшествием? Одиночным выбросом непонятно чего? Скорей всего, потому что иначе этих агрегаторов здесь был бы целый табун. Ага, пасся бы на вольных хлебах. Тьфу!
Как бы там ни было, ей не стоит здесь задерживаться – ни минуты лишней. Время идет, радионуклиды летят, рентгены просвечивают. И тоже летят. Пси-поле еще, про него ты не забыла?
И-и-и! – вдруг сверкнула очередная догадка. Так, может, он, вот этот, и есть тот неназванный пси-король? Центр и средоточие всего этого безобразия? Ах, ты...
Тут же у нее мелькнула другая мысль, из предыдущей возникшая: а не подорвать ли ей этого, Агрегатора, к ебеням? Вот просто взять и рвануть шашку у него под брюхом, ее не сложно туда закинуть – да и дело с концом? Изничтожить монстра, как класс, раз и навсегда! Ведь ему одного заряда хватит? 400 граммов, думается, будет вполне достаточно. Но можно и добавить, для благого дела не жалко. Разнесет на мелкие кусочки короля, раскидает, разбрызгает по стенам. Эх...
Она так обрадовалась удачной мысли, и такой близкой возможности быстро все завершить, но радость была недолгой. Нет, на короля данный био-конструкт явно не тянул. Во всех смыслах. В ее понимании – нет, она не дала бы ему ни единого балла. Мертвечиной питаться? Фи! Как хотите, однако, не царское это угощение, не царское. А агрегатор... Может, он и агрегатор, ничего против такого обстоятельства она не имела. Только... Ну, уничтожит она его, и что? Коллективный разум-то, генерирующий идеи на уровне этого существа, останется невредимым. И пусть даже на какое-то время утратит способность усиливаться – он тут же придумает что-нибудь другое. Найдет способ, он же умный, очень умный. Такой умный, что оставлять в живых его нельзя. Зло нужно искоренять, решительно и жестко, выжигать каленым железом, чтобы никогда больше не появилось у него возможности начать все с начала. Тем более, зло, которое так умело выдает себя за добро. Вот это – в первую очередь. Понять бы только, как оно выглядит, и в чем сосредоточено. Так что, шагай дальше, подруга. Твой путь до конца еще не пройден.
Что ей Парамоша сказал? Где там проход?
Уговаривая сердце вести себя прилично, то есть, успокоиться и не пытаться разбить себя о ребра, она приблизилась к решетке. В этом месте запах формальдегида усилился настолько, что стало трудно дышать, заслезились глаза. Она вдруг услышала, как глухо, будто чугунные чушки, погромыхивали друг о друга жвала. Лимбо задержала дыхание и прикрыла нос свободной рукой.