Быстрым цепким взглядом еще она успела заметить, что в боках бомб зияли круглые отверстия, и именно туда проникали провода, тянущиеся от коробок на полу. Собственно, отчетливо и полностью она могла видеть лишь первое, ближнее к ней, изделие, остальные заслоняли друг друга, но Лимбо резонно предположила, что и там все то же самое. Непонятно только, что было с крайним, самым дальним изделием, она вроде было подвешено на чем-то, спускавшемся сверху, и провода поднимались к нему с земли. Посветив выше, она различила нависавшую над залом тяжелую балку мостового крана.
К сожалению, некогда было разбираться и детально все рассматривать. Самое главное она увидела, и поняла, куда следует заложить заряды – именно в те круглые отверстия, в люки, внутрь корпуса. Лучше и не придумаешь. Ну, а с последним изделием, – она понадеялась, что разберется на месте, что там с ним и как. Если до него вообще дойдет очередь. Да, может, для него и заряда-то не хватит.
Лимбо убрала фонарь и, сохраняя перед глазами виденную только что картину, быстро поползла вперед, по направлению к ящикам на полу, чтобы уже от них, по кабелям на полу, добраться до первой бомбы. Надо было спешить, пока пси, этот коллективный Пыря, не возбудился вновь. В то же время, передвигаться при свете и на ногах, бегом, она не рискнула. В темноте восприятие расстояний, и вообще всего, так меняется, что лучше уж чуть медленней, но надежней, держа в руках указующую нить. Ну, типа нити.
Походя она успела еще подумать: вот же какое чудесное свойство мозга – думать о важном в не совсем подходящие моменты, и иногда очень быстро, внезапно. Это о том, что, еще не стронувшись с места, она успела подумать: активного ядерного взрыва, здесь, скорей всего, не произойдет. Нет, нет, для такого классического бума, с цепной реакцией деления вещества, чтобы он случился, нужно выполнить целый ряд условий. Откуда ей, кстати, знать, каких? Поэтому, и желала бы, не смогла. К счастью, в отличие от просто девочек, она знает хотя бы это, так что и пытаться не будет. Да, если бы это было так легко, террористы взрывали бы атомные бомбы по пять штук в год. Однако этого не происходит, значит, и здесь не случится. Впрочем, ей этого и не надо. Ее цель – максимум максиморум – чтобы обрушилось верхнее перекрытие и накрыло то, что под ним. А вот на это, вполне вероятно, силы взрыва – взрывов – хватит. Пусть грязные бомбы рванут, и все здесь похоронят. И если даже произойдет частичный подрыв урана, – или что там? плутония? – она не будет сильно против. Даже если самой выбраться не удастся. Следовало выжечь эту заразу, эту «псину», самым сильным и страшным огнем. Смерть в таком пламени будет мгновенной, и, конечно, жалко, и неохота так рано встречаться с ней, но... А что делать? За правое дело... Ой…
Последний тезис прозвучал как-то довольно кисло, Лимбо и сама это подметила. Мазафак, придумай мотив получше! – тут же укорила она себя. И попробовала сходу выдать новую причину возможного самопожертвования, лучше прежней, забракованной, но ничто другое не пришло ей на ум, поэтому она просто дала себе слово – ни за что не сдаваться, а трепыхаться до последнего, как та лягушка в кувшине со сметаной.
Как и предполагала, она вскоре наткнулась на ближайший к выходу металлический ящик, из тех, что в ряд стояли на полу. Ощупав находившиеся в нем плоские разъемы, она определила место, где провода собирались в толстую, толщиной в руку, прядь. Держась за этот тяж правой рукой, поползла дальше, и через малое время уткнулась головой в жесткий бок ложемента. Проскользив ладонью выше по проводам, она определила место, где те втекали в круглый проем в толстом металле. То, то самое, подумала. Осторожно несколько раз провела по гладкому боку бомбы, как бы знакомясь со страшным зверем и прося его не препятствовать ей. Лучше было бы заручиться его, зверя, поддержкой, конечно, но и так, не препятствовать, сойдет вполне.
Перегруппировавшись, она сняла рюкзак и достала из него первое взрывное устройство. Подумала, на сколько зарядить таймер? Сколько дать себе времени, какой отмерить срок, чтобы закончить все и смыться отсюда? Полчаса! Хватит? Вполне. Откладывать, оттягивать момент Х нельзя, ведь пропорциональным образом растет и вероятность разных случайностей, и мало ли, что может произойти еще такого, что помешает намеченному? Нет, полчаса, она посчитала, срок оптимальный. Можно бы и поменьше, но все-таки надо попытаться унести отсюда ноги. Да, кстати, и все остальное не забыть.
Заряд едва прошел в отверстие, Лимбо погрузила руку в него по локоть и осторожно уложила шашку на дно изделия, подсунув ее под какую-то выпуклую поверхность. Слава богам! – сказала она, закончив, и напоследок снова погладила бок бомбы. Шелковистый, обжигающе холодный.
– Ну, не оплошай, – попросила она ее шепотом.
Забросила ставший легче на пол килограмма рюкзак за спину, и поползла дальше, к следующему изделию и очередной закладке.
На удивление, все произошло так, как она и планировала. Без особого напряжения и каких-либо непредвиденных задержек, она обнаружила в кромешной темноте очередные три бомбы, и точно так же, повторяя все действия, заминировала их. Только в каждом следующем случае устанавливала взрыватель на десять секунд ближе – именно столько, она посчитала, уходило у нее, чтобы добраться от одной стальной акулы к следующей. Конечно, идеальной синхронности подрыва ей не добиться, но можно постараться, хотя бы в первом приближении.
Наконец, настала очередь и крайнего изделия. Лимбо добралась до того места, где кабели отрывались от пола и уходили вертикально вверх. Следуя за ними, она встала на ноги и, проведя рукой выше, нашла и бомбу, и открытый люк в ее боку. Пребывание в кромешной темноте настолько обострило ее внутреннее зрение, что, ей казалось, она видит все собственными глазами. Вообще, странно она висела, эта штуковина, непосредственно над бетонным полом, и никакого ложемента под ней, судя по всему, не было. Почему так? Зачем? Собрались переложить, да так и не решили, куда? Или не успели? А зачем перекладывать? У Лимбо ответов на эти вопросы не было. Ну и фиг с ней, с бомбой! Висит, и висит! Она легко отмахнулась от вопросов, решила не заморачиваться. У нее оставалось последнее взрывное устройство, и от него следовало избавиться как можно быстрей.
Громадина оказалась подвешенной несколько высоковато, и Лимбо было не совсем удобно в нее забираться, но она решила, что справится. Надо только примериться, как следует. А, если что, она сможет, уцепившись за дыру, и подтянуться. Чуть-чуть, конечно, подтянуться, но много и не понадобится. Ведь эта штука, лебедка эта, выдержит дополнительные пятьдесят килограммов? Для нее я – статистическая погрешность, решила она. Гравитационная флуктуация. Плюс-минус пушинка.
Лимбо, нащупав край открытого люка, взялась за него левой рукой и попробовала на самом деле немного подтянуться – в порядке эксперимента, чтобы выяснить, как это возможно. Оказалось – вполне. Тогда, не мешкая больше ни минуты, она задала предел отсчета таймеру последней мины и, как и примеривалась, уложила ее внутрь подвешенного изделия. Еще успела сказать облегченное: «уф!» – но дальше все пошло не по плану. Не по ее плану.
Она увидела, как вдруг резко, голубым, вспыхнула защита, которую она, к счастью, не забывала поддерживать вокруг себя, и сразу неистово загудела газовой конфоркой. И, даже не успев опустить ноги на пол, Лимбо почувствовала, что ее хватают, опутывают и вяжут! Будто какую-то вареную колбаску, честное слово! Она ничего не видела в темноте, плюс засвечивали поле зрения голубые сполохи, но ей показалось, что эту операцию опутывания над ней осуществили те самые кабели, за которые она так доверчиво цеплялась. И уже в следующий момент она почувствовала, что ее зачем-то поднимают вверх. Раз – и вот уже она оказалась сидящей верхом на бомбе.
Как это с ней проделали – загадка. Она, опять же, не видела, но поняла, что это так, ощутив тот самый инфернальный холод внутренней поверхностью обхвативших стальной бочонок ног. Она не успела ни испугаться, ни удивиться, так все быстро произошло – только холод, снизу вверх, пронзил, как клинок. А уже через секунду сковывавшие ее путы спали, руки обрели свободу, и она сразу ухватилась ими за ту самую шелковистую поверхность, и удостоверилась окончательно: да, она верхом на бомбе.
В этот миг в огромном зале вспыхнул свет, и Лимбо, наконец, разглядела некоторые дополнительные подробности окружавшей ее реальности. За исключением силы, пленившей ее – она так и осталась не проявленной.
Так и есть, она находилась в длинном центральном зале, куда выходили раздвижные железные двери, большие, как ворота, по четыре с каждой стороны. Все ворота в настоящий момент были закрыты. Выше над ними стены опоясывал ряд тех самых небольших синих светильников, которые, действительно, оказались частью системы дежурного освещения. Они-то как раз и горели теперь, изо всех сил пытаясь разогнать или хотя бы разбавить темноту синими своими лучами. Не очень хорошо у них это получалось, тьма, конечно, их стараниями стала прозрачней, но не сильно, тени все равно преобладали над светом. Стены при таком освещении казались вымазанными зеленкой, и, в целом, возникало ощущения пребывания глубоко под водой, парения над дном.