Из-под боковых дверей вытекали рельсовые пути, они сочленялись с центральной ниткой благодаря небольшим поворотным кругам. Между тем, никаких вагонеток в зале видно не было. Два больших прямоугольных плафона с горящими кармином надписями обозначали выходы в противоположных концах зала.
Над рядами светильников нависали мощные карнизы с уложенными на них рельсами, на которых утверждался и по которым мог передвигаться мостовой кран. Его массивная, выкрашенная желтым, балка находилась прямо над ее головой, и именно оттуда спускался трос, на котором они все теперь висели – она, бомба и еще один персонаж. А еще выше, там, где в обычных домах располагается потолок, а на открытых пространствах – небо, так вот там пучилась, бурлила и проявлялась пузырями нашпигованная светящимся крошевом темнота, там роилась, проламываясь в бесконечность, бессонница, как определяла ее Лимбо. При виде такого полога, при ощущении себя под нависшей зловещей массой у нее перехватило дыхание.
Еще бы!
Подавляло, прежде всего, ощущение мощи, такой необъятной, несоизмеримой ни с чем ей известным, что все прочие характеристики феномена увядали и отпадали за несущественностью. Вот он, мозаичный разум, ужаснулась и одновременно восхитилась Лимбо. Грандиозно! И ты думала укрыться, утаиться от него? Наивная девочка!
Оставалось только надеяться, что это еще не Облако возмездия, во всяком случае, что оно – не по ее душу, не на ее голову.
Даже присутствие Пыри не так ее испугало, хотя, признаться, она все же не ожидала здесь его встретить. Впрочем, почему не ожидала? Скорей, надеялась на это и внутренне себя убеждала, что оторвалась от него навсегда. Однако если разобраться, никаких оснований так думать не было.
Пыря аналогичным ей образом сидел верхом на бомбе, почти на самом оперении, между ними находились траверса, крюк и уходящие кверху тросы. Издали могло показаться, будто они взобрались на необычную детскую качалку ради забавы, и вот-вот начнется веселье. Лицом к лицу. И веселье действительно началось.
– Добрый вечер, – приветствовал девушку Пыря своим доброжелательно-нейтральным тоном, едва заметив, что взгляд ее, наконец, сфокусировался на нем. – Позвольте, мы вас немного покатаем?
Девушка покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Что-то мне не нравится на этом кататься.
– Ну, что делать, придется, – с показным смирением сокрушился альфа. – Нравится, не нравится – терпи, моя красавица.
Тут Лимбо заметила, что отдельный кабель, заканчивающийся небольшой продолговатой коробочкой, спускается сверху, с крана. И сейчас этот кабель загибался дугой в сторону Пыри, а коробочку тот держал в руках. Догадка, что это пульт управления немедленно и подтвердилось – Пыря нажал на кнопку, где-то клацнули контакты, сработали магнитные включатели, следом запустился и загудел двигатель, завращался барабан, наматывая на себя трос, и груз стал медленно подниматься. Когда они оказались наверху, под самой балкой, Пыря выключил двигатель и отбросил от себя пульт. Кабель скользнул куда-то в сторону и затерялся среди теней. Как же мы теперь спустимся, всерьез озадачилась Лимбо. Это что за хрень такая? Что за шутки?
– Ну, вот мы и на месте, – сообщил Пыря. – Здесь ничто не помешает нашей с вами беседе тет-а-тет. А обстановка, хочется надеяться, поспособствует взаимопониманию. Особо хотелось бы рассчитывать на встречное психо-эмоциональное движение с вашей стороны.
Лимбо посмотрела вниз. До бетонного пола было метра четыре, а то и все пять. Прыгать вниз – костей не соберешь, чистое безумие. Да, влипла, подумала она. Каков мерзавец!
– А вы думали, что мы ничего не можем, правда? – продолжал разговор Пыря. Верхом на бомбе он смотрелся так же элегантно, как и сидя на корточках, и стоя в позе и образе кумира – этого Лимбо не могла не отметить. Да, представительности альфе ни отнять, ни прибавить. Туфли блестят, брюки наглажены – складками хлеб резать можно. Под расстегнутым пиджаком ослепительно белая сорочка, правда, без галстука – ну, так и обстановка не вполне официальная. Пыря грустно ей улыбнулся: – Думали, отключите нам электричество, и мы сдуемся? Ничего вы этим актом не добьетесь, ничего. Мертвого осла уши, вот что вы получите. Не волнуйтесь, и не надейтесь, мы не сдуемся. Но и не надуемся, ничего этого не произойдет. Внутренних резервов у нас предостаточно, если что, хватит не только на то, чтобы кран запустить. Хотя и кран, согласитесь, неплохая демонстрация возможностей. Мертвые организмы и мертвые механизмы нам вполне подвластны.
– Как скажете, – Лимбо пожала плечами. – Кто лучше вас оценит ваши возможности?
– Золотые слова! – согласился с ней Пыря. – Однако вынуждены признать, что мы и сами еще не вполне осознаем, на что способны. Так что, наши способности вполне могут оказаться сюрпризом для нас самих.
– Как-то странно звучит, не находите?
– Вовсе нет. Мы ведь однажды вам уже объясняли, что, как глобальная сущность, пребываем в стадии становления, поэтому познаем себя по мере данного процесса продвижения.
Лимбо не желала ввязываться в долгий и нудный – а хоть даже и в веселый и познавательный – разговор с альфой, вот совсем не желала. Потому что понимала, ей надо срочно уносить из бункера ноги, только как это сделать – не видела пока ни единой лазейки. С другой стороны, нарастало ощущение, что с каждой ушедшей минутой шансов убраться отсюда подобру-поздорову остается все меньше. Пырю же, похоже, ситуация приближающегося цейтнота, а равно и связанного с ним цугцванга, напротив, забавляла, во всяком случае, выглядел он на редкость самодовольным. Это самодовольство так и брызгало сквозь обычную его маску озабоченности и вселенской печали.
– И вы представьте еще такое развитие событий: стоит мне хлопнуть в ладони, и вы вместе с тем, на чем сидите, немедленно рухнете вниз, на бетонный пол. Представляете последствия?
Лимбо непроизвольно поджалась.
– Пугаете?
– Естественно. Ведь вы особа упрямая, не слишком склонная к сотрудничеству – надо же как-то вас расположить и мотивировать!
Лимбо с опаской посмотрела вниз. Грохнуться туда ей совсем не улыбалось.
– Считайте, что мотивировали, – сообщила она.
– Отлично. Поговорим тогда о вас, – предложил тоже не новую тему Пыря.
– Да что обо мне говорить! – удивилась, впрочем, деланно, Лимбо. Она ждала чего-то такого, ведь когда появляется Пыря – это неспроста. Он всегда по делу. – Вроде, уже столько говорено-переговорено... Все точки расставлены!
– Что поделать, приходится возвращаться, и бродить хожеными тропами, так сказать. Не можем, кстати, утверждать, что нам это не нравится, скорей наоборот. Вы особа красивая, и умная, так что, нам вполне приятно.
– Ой, что-то не к добру вы меня комплиментами засыпали. Я, честно говоря, боюсь их. В вашем исполнении.
– Не бойтесь. Вы нам нужны, повторюсь. Однако, к нашему прискорбию, мы никак не можем добиться от вас понимания, что и мы нужны вам тоже.
– Конечно, не можете... Вы ведь из тех, кто все, что ему нужно, берет сам, по-любому.
– Есть такое дело! Мы называем это: цап-царап.
– Я всегда подозревала, что вы не просто Пыря, а гораздо больше – тыря-пыря. Тырите, что плохо лежит.
– Нет-нет, тыры-пыры – не наш метод. А вот цап-царап – наш.
– Не вижу особой разницы. Не мытьем, так катаньем. Не по любви, так силой.
– Вы это, должно быть, намекаете на эксцесс с господином Нетроем? Пора бы уже забыть. Всяко, знаете, бывает. Иногда исполнитель выходит из-под контроля и творит отсебятину. Но дело есть дело, и оно превыше всего. Кстати, куда запропал наш писатель, вы не в курсе? Мы совсем потеряли его из виду.
– Хотела бы вас спросить о том же.
– Значит, не знаете? Странно, странно... Был человек – и нет человека.
– Ну, может, спрятался где. В кустах отлеживается.
– В каких еще кустах? О чем вы говорите? Мы все проверили, нет его нигде.
– Погодите, это что же получается? Вы хотите сказать, что сканируете... не знаю... что контролируете всю зону? Отслеживаете, кто здесь находится, что делает и куда направляется?
– А как же! Иначе и быть не может.
– Что же вы тогда за писателем не уследили?
– Ну, что сказать? Мы ему не няньки. Если кто-то решил утонуть, его не удержишь. Да и бог с ним! Не будем зацикливаться на второстепенном.
– Нет человека, нет проблемы?
– Человек вообще не проблема. Надо только найти к нему подход.
– А это бывает нелегко.
– Бывает просто мало времени.
– Поэтому, слежка и контроль?
– Не слежка – слежение. Это, согласитесь, совсем другой уровень. А контроль так и вовсе – краеугольный камень теории управления.
– И власти.
– Что власть? Игрушка для социально озабоченных индивидов. Сама по себе она ни о чем. Но, как инструмент для достижения великих целей, как дубина, которой можно сокрушить горы на пути, – да, без нее не обойтись. Только не каждому ведь дано и простую-то цель наметить, горизонт планирования – максимум до вечера. Разве это глубина? Куда это вообще годится? Но у нас-то как раз цель имеется, и про нее вам все известно