– Да уж, наслышана.
– И ваше мнение насчет нее не переменилось?
– Нет, не переменилось.
– Искренне жаль. Мы все же надеялись на подвижки вашего сознания.
– Активно, надо сказать, надеялись. Не стоило. Обойдетесь без моей помощи.
– Да это понятно, что обойдемся. В любом случае, как вы и говорите, мы своего добьемся, чуть раньше, чуть позже, в принципе, без разницы. Перед нами – вечность! И мы работаем в долгую над ее освоением, неустанно и четко, как швейцарские часы.
– В чем тогда дело?
– Нам вас, умницу и красавицу, жалко.
– Ой!
– Вот вы думаете, что свет выключили – и все, шито крыто? Нет, это не так. Мы все прекрасно видели, чем вы тут занимались.
У Лимбо все оборвалось внутри. Вот черт, подумала она, засыпалась! Но постаралась сохранить невозмутимость. При таком неверном и скудном освещении это было не трудно.
– Почему же не воспрепятствовали? – спросила она бесцветным голосом, так, что сама не услышала. Но Пыря-то услышал. Пыря слышал все.
– А зачем? – вернул он вопрос обратно. – Вот теперь вы сидите на бомбе, которую сами же зарядили, и таймер тикает под вашим, простите, задом, время истекает, и с каждой секундой приближается Армагеддон. Правильно?
– Апокалипсис приближается.
– Да пофиг! Не будем цепляться к словам. Все приближается! Следовательно, с каждой секундой ваши шансы на то, что удастся избежать гибели, тают.
– Что ж, вы тоже погибнете. И это, мазафак, искупает все, и все оправдывает.
– Ну, мы-то в рай попадем, а вы здесь просто сдохнете. Испаритесь, как мутная капля. И воспоминаний не останется.
– Ну-ка, ну-ка, за какие такие заслуги вы – в рай?
– Да просто! Как нельзя дважды расстреливать, так повторно и в ад не отправляют. А вот вы точно в аду окажетесь. Согласитесь, что заслужили?
– Плевать. Ради того, чтобы убрать вас с планеты, хоть куда, я готова и в ад, и в рай.
– Тут вы, дорогая Лаура, просчитались.
– Ненавижу это имя!
– Да ладно вам! Ненавидит она... Откуда вам знать, что такое настоящая ненависть? Скучно, девочка.
– Оставьте мою ненависть мне, ладно? Я сама с ней разберусь. Она вполне человеческая и объяснимая. А вот ваша... Вы-то сами, при всем благообразии, накачаны ненавистью под завязку. А разве вы не знаете, что никакое дело, основанное на ненависти, не жизнеспособно?
– Ненависть, это всего лишь отсутствие любви. Отзвук, эффект, вызванный разочарованием в ней. Но это все пустое. Есть идеи, которые перерастают великие, не спорю, понятия любви и ненависти. Намного перерастают. Наш случай именно из этого ряда.
– Поэтому вы запросто жертвуете жизнями ни в чем не повинных людей?
– Каких людей?
– Да хоть бы здешнего персонала!
– Ах, эти... Я вас умоляю! Трупы – не люди. Люди их давно покинули.
– И поэтому вы скармливаете их тому монстру? – показывая направление и то, что имела в виду, она качнула головой куда-то назад, за спину. – Кормите ими муху? – пояснила.
– А чем прикажете ее кормить? – воскликнул в ответ – святая простота – Пыря. – Ведь она же плотоядная!
При этих его словах Лимбо почувствовала, как холодок вновь запустил свои противные ручонки ей под одежду. Она воззрилась на Пырю, не найдя подходящих слов отреагировать устно, только судорожно сглотнула.
– Что вас так удивило? –веселился альфа. Он был явно доволен произведенным эффектом. – Мы ведь вам говорили, что повелевать мертвыми организмами одна из наших специализаций.
– Так что же получается, они – зомби? – обрела, наконец, дар речи Лимбо.
Пыря рассмеялся, демонстрируя необъяснимую беззаботность верхом на бомбе, которая вот-вот взорвется.
– В некотором роде, – подтвердил он слова Лимбо. – В некотором роде. Хотя, гораздо более функциональны. Но вы не беспокойтесь, для вас они не опасны. Вам не их опасаться следует.
– А кого? Вас?
– Что я? Раб на галере! Вы себя опасайтесь, своего непонимания и своего упрямства.
– Ладно, как скажете. Возвращаясь назад, в чем, по-вашему, я просчиталась?
– Вы собрались нас уничтожить, и далеко продвинулись по этому пути. Но мы полагаем, что это невозможно. Есть большая вероятность того, что взрыв нас, наоборот, усилит, ведь он суть выброс той энергии, которая нас питает. Скорей всего, вследствие взрыва мы просто перейдем в новое качество. Может быть, перенесемся в новое место. Но и этого мы не допустим, потому что, не забывайте, у нас все под контролем. Кстати, все-таки, зачем вам это? Почему непременно желаете нас уничтожить?
– Да потому, что я не вижу другого способа вас остановить!
– Но зачем? Почему просто, легко и играючи, не перейти на нашу сторону. Вместе весело шагать по просторам, слышали такое? Это совсем не предательство, если вы еще заморачиваетесь такими мелочами. Ведь за нами будущее! Вполне разумно выбрать его!
– Вы строите будущее для себя, а на людей вам наплевать. Ваше будущее – пост человеческое. Мне это не нравится. Я люблю людей, со всеми их недостатками, со всеми их тараканами в квартирах и головах. И я хочу, чтобы планета по-прежнему населялась людьми, и людьми управлялась. В космосе полно питающей вас радиации, почему бы вам не отправиться туда? Космос необъятен, вы точно найдете там себе место.
– Космос – направление перспективное, – кивнул альфа, – и, безусловно, когда-нибудь мы его освоим, – так скажем. Наша граница нигде не начинается, но и нигде не заканчивается, слушайте! Однако у космоса все же есть один недостаток, если хотите – тупичок: там нет людей. Совсем нет. А нам для достижения сверх могущества они однозначно необходимы. Люди есть только на этой планете, поэтому пока мы обречены оставаться здесь, и будем осваивать прежде всего ее, Землю. И тут ничего не поделаешь, просто наши с вами устремления сошлись в этой конкретной точке. Нам видится только один способ урегулировать конфликт – очевидный конфликт – интересов. Этот способ заключается в том, чтобы вы, люди, приняли нашу цель, как свою собственную. Если разобраться, так ведь оно и есть. Да, это смена эпох, слом привычного уклада. Революционные изменения коснутся всех! Придется потерпеть.
– Я, как человек, от лица таких же, как я, говорю вам: нет. Но это лишь мое личное мнение. Почему бы вам не узнать, что думают о вашем плане другие? Почему не спросить их?
– Кого, простите, спросить?
– Других людей. Всех.
– Как вы себе это представляете?
– Ну, не знаю... Можно что-то придумать. Референдум?
– Это невозможно. Сколько людей, столько и мнений, им к единому порыву прийти невозможно. Сплошное, простите, болото. Нельзя построить величественное здание на таком зыбком основании. Мы безмерно опечалены такими удручающими обстоятельствами, но они такие, какие есть, и нам приходится сообразно им действовать.
– Ну а я, сообразно тем же обстоятельствами, никак не могу вам содействовать, уважаемый. Вам придется попытаться кооптировать человечество самостоятельно. Без моей помощи. А что, кстати, думает по этому поводу ваш король?
– Король? – казалось, Пыря не понимал, что, говоря о короле, она имеет в виду.
– Да, ваш пси-король. Хотелось бы с ним тоже побеседовать, узнать, что думает он. У меня такое чувство, что вы излагаете какие-то свои, глубоко личные мысли.
Альфа усмехнулся.
– Ах, король… Знаете, устроить вам с ним встречу вряд ли возможно...
– Жаль...
– Да. Но! Мне кажется, я знаю, от встречи с кем вы точно не откажетесь. И кто сможет привлечь вас на нашу сторону, кто приведет вас к нам за собой. Увлечет личным примером, все такое.
– О чем это вы?
– О вашем отце.
– Как вы... Послушайте, не лезьте не в свое дело! Это вас совершенно не касается!
– Касается, не касается... Все нас касается, ясно? Потому что, это наше дело. И, знаете, что еще мы вам скажем? Хватит, девушка, жевать сопли. Время разговоров и уговоров вышло. По их итогу, выбор у вас невелик. Его фактически нет. Никакого взрыва не будет, это понятно? Сейчас, по моему сигналу, сюда войдут люди, как вы их называете. Они извлекут и обезвредят всю заложенную вами взрывчатку, а после вы поступите в их полное распоряжение. Они по теплым женским телам соскучились. Как вам такая перспектива? Желаете? Либо, другой вариант, вы добровольно отправляетесь на встречу со своим отцом, семья воссоединяется, и мы никогда больше не получаем от вас ни единой пакости, никакого возражения. Ну? Помните, как его звали?
– Брэм...
– Верно, Брэм. Сюда смотрите!
Конечно, она понимала, что это ловушка, что следовать словам Пыри нельзя категорически, и смотреть в указанном им направлении невозможно, исключено, потому что иначе защита ее будет смята и уничтожена, но... Как же она могла не повернуться, чтобы посмотреть, чтобы увидеть того, кого никогда не видела и кого всю свою жизнь мечтала увидеть? Нет, Пыря знал, как разрушить ее хрустальный кокон.
Как завороженная, Лимбо повернула голову, и увидела подле себя, освещенного удивительным ореолом высокого, статного человека. О боги, именно таким она его всегда себе представляла! Или, Пыря снова покопался в ее голове? – мелькнуло последнее критическое суждение. Да нет же, отмахнулась она. Просто он такой, просто он – отец.