Люди, переживавшие во время ЛCД-сеансов эпизоды внутриутробных страданий, часто описывали перцептуальные и концептуальные искажения, которые удивительно напоминали мир шизофреника. Те же из них, у кого были родственники или знакомые, действительно больные шизофренией или страдающие параноидальными растройствами, могли в такие моменты почувствовать свою полную идентичность с этими личностями и прийти к более глубокому психологическому пониманию их проблем. Многочисленные психиатры и психологи, принимающие участие в ЛCД-обучении рассказывают, что они вспоминают и буквально визуализируют своих психически больных, способны настроиться на их мир и понять их. Результаты наблюдений на таких сеансах дают возможность предположить, что ненарушенные внутриутробные переживания тесно связаны с религиозными и мистическими переживаниями. И наоборот, субъективные составляющие нарушений внутриутробной жизни могут оказаться источником шизофренических переживаний и параноидальных состояний. Близость этих состояний и простой переход от одного из них к другому могли бы объяснить опасную временами грань между шизофренией и духовным просветлением, а также спонтанные случаи религиозного и мистического опыта у некоторых острых психотиков.
Что касается механизмов памяти, положительные аспекты БПМ-I представляют собой основу для записи всех более поздних жизненных ситуаций, в которых индивид раскрепощен, относительно свободен от нужд и не затронут какими-либо болезненными и неприятными воздействиями. Оживление воспоминаний, отмеченных чувством удовлетворения, безопасности и другими сильными положительными эмоциями, происходит в ЛСД-сеансах в тесной связи с экстатическими чувствами БПМ-I — либо одновременно, либо перемежаясь с ними. Положительная СКО, связанная с этой матрицей, включает в себя счастливые периоды младенчества и детства — такие, как удовлетворение основных потребностей, беззаботные и радостные игры с ровесниками или гармоничные эпизоды жизни в семье. Воспоминания более поздних периодов жизни, возникающих в этом контексте, включают особенно приятные любовные отношения с эмоциональным и сексуальным удовлетворением. Столь же важными являются воспоминания о встрече с естественной красотой: рассветами и закатами, спокойной гладью моря или озера, многоцветной флорой и фауной, коралловыми рифами и другими сферами подводного мира, голубым или усыпанным звездами небом, с тропическими островами, буйной сочной растительностью джунглей, высокими горами, романтическими реками, лесными ландшафтами и с освещенными сталагмитовыми пещерами. Созданные человеком творения высочайшей эстетической ценности также играют важную роль в этом контексте. Образы, связанные с произведениями искусства — картинами, скульптурами, археологическими памятниками, ювелирными изделиями, бриллиантами, а также с видениями храмов, дворцов и замков регулярно возникают в тесной взаимосвязи с экстатическими чувствами этой перинатальной матрицы. Особенно значительными оказываются ассоциации с определенной музыкой и танцами. Это же верно и в отношении плавания и купания в горных потоках, водопадах, больших чистых реках и озерах или в океане.
Ассоциации с отрицательными аспектами БПМ-I это негативное зеркальное отражение вышеописанной ситуации. Воспоминания, принадлежащие к этой категории, включают в себя ненормальные отношения в семье испытуемого, детские дисфункции и болезни; переполненные промышленными предприятиями города и другие неприглядные сцены; загрязнение воздуха, озер и рек; безвкусные и извращенные образцы искусства.
Что касается фрейдовских эрогенных зон для положительных аспектов БПМ-I, то я, с одной стороны, нахожу соответствие в биологическом и психологическом состоянии, при котором ни в одной из них нет напряжения, а все частичные стремления удовлетворены. С другой — поверхностное и частичное удовлетворение потребностей, ощущаемое в этих зонах (насыщение голода, ослабление напряжения уринацией, дефекацией, сексуальным оргазмом или родами), может приближать к свободному от напряжения экстатическому переживанию, описанному выше.
Следующее описание обучающего ЛСД-сеанса психиатра может оказаться полезной иллюстрацией психоделического переживания, ведомого положительными и отрицательными аспектами БПМ-I.
Несмотря на относительно высокую дозу ЛСД (300 микрограмм), скрытый период оказался чрезвычайно длинным. Первых признаков пришлось ждать целый час после приема препарата, но даже потом, по крайней мере еще час, они были незначительными. Я не испытывал каких-либо серьезных перцептуальных и эмоциональных изменений, за исключением комплекса физических симптомов, напоминающих начало простуды. Он состоял из чувства общего недомогания, холодного озноба и странного неприятного вкуса во рту, незначительной тошноты и неприятных ощущений в кишечнике. Волны легких судорог и дрожи временами проходили по мышцам моего тела, а кожа покрывалась капельками пота.
Через два часа после принятия препарата я почувствовал нетерпение. Я не мог поверить, что высокая доза ЛСД, которая на предыдущем сеансе вызвала драматические изменения (до такой степени, что временами я опасался, что мой рассудок и даже моя жизнь под угрозой), на этот раз привела к такой слабой реакции. Я решил закрыть глаза и посмотреть, что же происходит. В этот момент переживание углубилось, и я понял, что то, что с открытыми глазами представлялось взрослому как вирусная болезнь, теперь стало реалистической ситуацией страданий плода во время его внутриутробного существования от какого-то непонятного токсического воздействия. Я почувствовал себя значительно уменьшенным в размерах, а моя голова была значительно больше относительно тела и конечностей. Я находился в подвешенном состоянии в жидкой среде, и какие-то вредные химикалии проникали в мое тело через пупочную область. Используя некоторые неизвестные рецепторы, я определил эти влияния как вредные и враждебные моему организму. Я мог также по вкусу воспринимать вредное качество входящих веществ. Ощущение, как казалось, состояло из вкуса смеси йода с разлагающейся кровью или со старым бульоном.
Когда это происходило, я осознавал, что эти токсические приступы имели какую-то связь с состоянием и деятельностью материнского организма. Иногда я мог различить влияния, которые вызывались приемом алкоголя, неподходящей пищей или курением; в другой раз я воспринимал это как химические медиаторы эмоций моей матери — тревоги, нервозности, гнева, противоречивых чувств относительно беременности и даже сексуального возбуждения. Идея о проницательности сознания, существующего у плода, и возможность субъективного осознания всех нюансов его взаимодействия с матерью явно противоречили моим укрепившимся концепциям, основанным на изучении медицины. Реальность и конкретный характер этих переживаний, так же как и их весьма убедительное качество, вызывали во мне как в ученом в течение некоторого времени весьма серьезный конфликт. Затем неожиданно пришло решение этой проблемы; мне стало ясно, что более уместно было бы признать необходимость пересмотра научных допущений — что не раз случалось в истории человечества — чем подвергать сомнению подлинность моего собственного переживания.
Когда я сумел оставить мое аналитическое мышление и принять переживание таким, каково оно есть, характер сеанса резко изменился. Состояние болезненности и дискомфорта исчезло, и я начал испытывать постепенно нарастающий экстаз, сопровождавшийся прояснением и высветлением моего визуального поля. Это было похоже на то, как если бы были сорваны и отброшены многочисленные слои грязной паутины или как если бы слабое и расплывчатое изображение на кино- или телеэкране было сфокусировано и исправлено неким невидимым космическим техником. Сцена открылась, и мощный поток света и энергии охватил меня и устремился тонкими вибрациями сквозь все мое существо. На одном уровне я все еще был эмбрионом, переживающим высшее совершенство и блаженство благополучной матки, или новорожденным, сливающимся с кормящей и дающей жизнь грудью. На другом — я стал всей Вселенной. Я был свидетелем представления макрокосма с бесчисленными пульсирующими и вибрирующими галактиками и одновременно был самим макрокосмом. Лучистые, захватывающие дух космические перспективы перемежались с переживаниями не менее прекрасного микрокосма — от пляски атомов и молекул до возникновения жизни и биохимического мира отдельных клеток.