Наутро я очнулся дома в тоскливом одиночестве.
Я вспоминал вчерашний день с осознанием того, что натворил. И я не знал, было ли мне по-настоящему совестно в мире, где совесть всего лишь красивое слово – глянцевая обложка без содержания внутри.
Кем они были для меня? Гнилым обществом элитного попустительства. Для человечества они – это паразитирующий организм, вцепившийся в болезненную опухоль людского равнодушия. Вчера я окончательно понял, что они могут несказанно больше меня. Они могут безнаказанно делать то, за что я стал бы лютым преступником, достойным вечного заключения. Они без аппетита, но с чревоугодной жадностью жрали эту икру, отчего мне становилось до омерзения тошно.
Думая об этом, я прибирался в своей новенькой квартире, пытаясь достичь идеального гармоничного порядка. Прожив в ней несколько дней, я делал всё для того, чтобы красота и комфорт никогда не увядали.
Я не сразу заметил, что на автоответчике напряженно мигала красная лампочка.
– У вас осталось два сообщения.
– Ты куда пропал?..
Людвиг Прэко. Я вспомнил, насколько отвратительно выглядит его лицо, когда он говорит таким тоном.
–…Я, конечно, все понимаю, и тебе можно кое-что простить, но мы как бы договаривались, что вечером ты отчитаешься по поводу встречи. Ни вчера вечером, ни сегодня утром я тебя почему-то в редакции не наблюдаю. Это что за шутки такие? В общем так: жду тебя. Срочно!
Век бы его не видел.
– У вас осталось одно сообщение.
– Добрый день, Люций.
Вновь я услышал тот ровный голос. Это хорошенько взбодрило меня и порядком удивило, поскольку я не ожидал, что Магнус свяжется со мной напрямую.
– Мне было приятно, что вы вчера составили мне компанию и познакомились с не лучшей частью моих друзей. Однако развлечения развлечениями, но работа есть работа. Жду вас сегодня в три часа дня в главном офисе. С этого времени я буду свободен, поэтому я дам волю вашему творческому воображению. До встречи.
Я мгновенно привел себя в порядок, спешно закрыл дверь и отправился в его офис.
Лилит встретила меня скромной улыбкой и невинным видом, застенчиво пряча робкие глаза. Я с изучающим вниманием посмотрел на девушку, и меня неприятно поразило более чем странное явление – ее мучительно томил пунцовый стыд. Она тщательно скрывала его под маской чарующей привлекательности.
Я же стыда почему-то не испытывал.
– Магнус ждет, – отрывисто сказала она, жестом приглашая меня войти в кабинет.
Магнус был не один. Он неподвижно стоял, грозно уткнув кулаки в стол, и стальным взором бурил вспыхнувшего в бешенстве Стеллиона, который требовательно изъяснялся на латыни, яростно всплескивая руками и гневно брызжа слюной.
Стеллион вдруг осекся, медленно обернувшись, и с резким упреком взглянул на меня трезвыми глазами, словно ждал моего прихода. Он невозмутимо поправил галстук и неторопливо направился к двери, кратко добавив через плечо:
– Я предупреждал, Магнус.
Он сердито оттолкнул меня с пути и решительно скрылся.
– Да будет так, – жестко сказал Магнус и утвердительно кивнул.
Он был пугающе невозмутим, словно холодный камень, и его бездонно-черные глаза ничего не выражали.
– Auferte malum ex vobis, – неспешно присаживаясь, проговорил он.
– Что?
– Исторгните зло из среды вашей, – пояснил Магнус, жестом приглашая меня сесть.
– Что произошло?
– Ничего страшного. По крайней мере – для меня.
Я опасливо смотрел на него, словно на дикого зверя.
– Какие-то проблемы? – осторожно спросил я.
– Стеллион начудачил.
– И что он сделал?
– По-моему, он и сам плохо понимает, что натворил. Люблю я эту неопределенность, когда человек делает глупость и не может понять – то ли он хорошо поступил, то ли плохо.
– Шантажирует?
– Хм. А вы проницательны.
– Он же ваш адвокат.
– Он – человек, – кисло усмехнулся Магнус. – А человек не блещет преданностью. Особенно тот, для которого ты сделал слишком много.
– Вчера мне не показалось, что между вами какие-то недопонимания. Стеллион выглядел вполне… добродушным.
– Слуги дьявола должны внушать доверие.
Мне понравился его грубоватый юмор.
– Стеллион, – задумчиво говорил Магнус, лукаво щуря глаза, – Стеллион… Стеллион – человек особый. Более чем. Я обратил на него внимание после девяноста шести выигранных дел, которые он вел. Подумать только! Девяносто шесть дел и ни одного провала! А знаете, как умело, как виртуозно, как самозабвенно, черт возьми, он оправдывал любую грязь? Разводил адскую демагогию, подкупал, запугивал сфабрикованными компроматами и просто дьявольски владел удобными законами. Всё! Ничего, как говорится, личного. Только представьте себе: насильники, маньяки, убийцы, деспоты, психопаты, шизофреники, моральные уроды! И всё это – его постоянные клиенты, каждый из которых сейчас на свободе и никакой ответственности.
– Я думал, он работает только с большими людьми.
– Верно. Все перечисленные – крупные политики и бизнесмены.
– Выходит, Стеллион кусает руку, которая его кормит?
– Здесь – другое, – уклончиво ответил Магнус и задумчиво помолчал.
– Вообще я хотел поговорить по поводу набросков… – нерешительно начал я.
– Каких набросков? – хмуро спросил он и вдруг вспомнил: – Ах, да! Статья. Позже, Люций, позже, – отмахнулся он.
Некоторое время мы молчали.
– Надеюсь, Люций, у вас есть оружие? – вдруг спросил Магнус.
– Какое еще оружие?
– Револьвер, например.
– Зачем это?
Магнус с легким изумлением взглянула на меня.
– Друг мой! Наша страна – это святейший светоч демократии и либеральной свободы цивилизованной личности. Поэтому выходить на улицу без оружия – подобно наиглупейшей форме самоубийства. Двадцать первый век на дворе, как-никак. Прогресс гуманности и одухотворенности бытия. И не смейте отрицать этого! Иначе вы – противник и поборник прогресса и прав человека. Ведь столько веков и жизней положено ради общества свободных людей.
– Вы сторонник рабства?
– Я противник открытой формы рабства, поскольку человек в данном случае полностью отдает себе отчет в том, что он – раб. А вот наше либеральное общество, названное «цивилизованным» на глянцевой обложке бытия, – совершенно другое дело. Мне жаловаться не на что.
– Так вы еще к тому же и противник либералов.
– Вы либерал?
– Разумеется.
– Ну, тогда возьмите вот это. – Он вытащил из стола револьвер и протянул мне его.
– Правда, я не думаю, что…
– Верно. Не думайте – это плохая привычка. Особенно для либерала. За это иногда даже убивают. Поэтому просто носите этот пистолет под плащом. Держите его всегда заряженным. И всегда будьте готовы его применить при первой необходимости. Надеюсь, вы меня поняли.
– Хорошо.
Я забрал револьвер и рассмотрел его.
– Не благодаря ли этому свободному ношению оружия ежегодно на цивилизованных улицах погибают тысячи людей? – спросил я, заинтересованный тем, что думает Магнус по этому поводу.
– Сотни, Люций, сотни тысяч. Небольшая цена за возможности. Неужели вы настолько мелочны? И неужели вам никто не объяснил, что важнейший фактор цивилизованности общества – это возможность каждому носить огнестрельное оружия автоматического типа и калибром покрупнее?
– С выходящими из этого последствиями…
– Еще раз повторюсь – никчемная цена человеческой цивилизации. Тем более, надо же оружейным магнатам отдыхать на скромных личных островах нашей симпатичной землицы! У них, правда, одна беда – невозможность навязать свободным демократическим гражданам слишком дорогую взрывчатку, гранатометы и гаубичные установки. На правах самообороны, разумеется. Хотя… это дело времени.