— Чего это он разоряется? — закряхтел спросонья хозяин и, видя, что гости тоже проснулись, спешно засобирался. — Пойду гляну, что там стряслось…
— Может, зверь какой подошел? Или дворняга забежала сюда, на лесное подворье? — предположил Славик, не желая верить в худшее, хотя у него на душе уже с вечера было неспокойно, а дурные предчувствия долго не давали уснуть.
Слабую надежду на случайно забредшего зверя старый егерь отмел сразу же. Он заметил категорично:
— На зверя Патрик по-другому лает, без злости. Гавкнет пару раз, предупредит о себе, и молчок. А тут вишь как заходится…
Варягу этот лай тоже не понравился: он приподнялся на своей лавке и стал прислушиваться. Неужели опять менты? Но в это было трудно поверить: от места, где они бросили охромевший «КамАЗ», их отделяли добрых полсотни километров. И как же тогда, спрашивается, мусора сумели их обнаружить ночью, в затерявшемся в лесной глуши охотничьем домике? Или это одна из тех дьявольских случайностей, из-за которых даже тщательно продуманные планы летят порой ко всем чертям собачьим? Или же не случайность? Тогда как? Каким образом? И те два «жигуля» с мигалками, от которых чудом ушли на проселочной дороге? Тоже случайность?
Через минуту с улицы вернулся хозяин и подтвердил худшие предположения:
— Патрик чужих учуял. И видать, там не баба по грибы идет спозаранку, а цельная толпа гостей подвалила. Вроде как от опушки, со стороны Савостина от трассы идут. Чует мое сердце, милы люди, что это не отдыхающие праздной компанией приближаются: уж больно тихо они себя ведут, крадутся.
Чижевский злобно выругался:
— Достали, суки! Все-таки нашли! Но как?
— Думаешь, по вашу душу? — изумился Иван Васильевич.
— Не исключено… — буркнул Чижевский, пытаясь разглядеть что-либо сквозь темное окно.
Время от времени он зыркал на всклокоченного Славика, будто подозревая его в чем-то дурном: ведь все-таки именно водителю самосвала принадлежала идея приехать в это охотхозяйство… Впрочем, конечно, подозрение представлялось бредовым, и Чижевский прекрасно это понимал. Если Буряков, допустим, хотел бы их сдать, то на кой хрен тогда ему было, рискуя жизнью, увозить их с Дмитровского шоссе, колесить по Ярославке, потом подставляться под пули, угонять «Волгу»… Нет, что-то на правду это мало похоже… И главное, для чего огород городить — чтобы за сорок с лишним верст вывести беглецов прямо на ментовские «калаши» в глухом лесу? Бред! Да ведь ту же самую операцию можно было смело провернуть прямо на Ярославке под Мытищами… У первого же поста ГИБДД…
Нет, не мог Славик всю эту бодягу организовать. А к тому же у него ведь и никакой возможности не было сообщить кому бы то ни было: он все время был рядом, на глазах.
Окончательно утвердившись в своей мысли о непричастности Славика к возможному предательству, опытный разведчик отбросил все свои сомнения и вытащил из наплечной кобуры «беретту».
— Славик! Пойду-ка я сам гляну, что там и как. Я мигом — туда и обратно. А вы будьте начеку. Думаю, с собой жратвы нужно прихватить, мало ли что нас ждет. Вы только не шумите… и свет ни в коем случае не включайте. Если что, пусть думают, что мы спим.
Разведвылазка Чижевского оказалась короткой, но содержательной. Буквально за пять — десять минут он тихо прокрался до дороги, вьющейся через лесной заповедник метрах в пятистах от егерской избы, и, начав пробираться вдоль нее, почти сразу наткнулся в темноте на группу вооруженных людей, толпившихся в полной тишине возле трех машин. Чижевский затаился в кустах, стараясь себя ничем не выдать. В лунном свете можно было различить, что творилось на поляне вблизи дороги.
Одетые в бушлаты омоновцы тихо переговаривались, проверяли короткоствольные автоматы со складными прикладами. Машины стояли с потушенными фарами. Одна из машин была милицейским «жигуленком» с мигалкой. Из его открытых дверей доносились глухие голоса и тихий треск рации: сидевшие там менты, видимо, переговаривались между собой и с кем-то общались по связи.
Представшая взору Чижевского картина сомнений не оставляла: гости явно готовились к боевой операции. Причем, судя по их уверенным движениям, бойцы не нуждались в уточнении объекта нападения.
Из «Жигулей» вылез худощавый офицер и кивком головы приказал омоновцам построиться. Те вытянулись в длинную цепь и замерли в ожидании команды.
Не став дожидаться дальнейшего развития событий — и так все было совершенно ясно, — Чижевский очень осторожно начал отступать в густые заросли точного леса, стараясь идти как можно тише.
Глава 8
26 сентября
1.10
Упругие тонкие ветки больно хлестали по лицу, цеплялись за одежду, словно норовя задержать крадущегося человека. Однако Чижевский не обращал на это никакого внимания, он был обеспокоен лишь тем, чтобы его не услышали, прежде чем он вернется в избушку лесника и предупредит Варяга о подступившей беде. Пробираясь среди деревьев, он лихорадочно искал варианты отступления. Силы были слишком неравны. Затевать перестрелку было полным безумием: одним пистолетом против вооруженных до зубов омоновцев можно было устоять пару минут. И к тому же ночью эта стрельба вообще не имела никакого смысла.
В принципе помочь им сейчас мог только егерь Иван Васильевич, который знает в этом лесу все потаенные тропки. Конечно, впутывать старика в эту разборку не хотелось бы, он и так уже обречен на допросы в милиции и подозрения. Но без егеря им сейчас с ситуацией не справиться.
Выскочив на утоптанный пятачок земли перед охотничьим домиком, Николай Валерьянович замер, тяжело дыша, и прислушался. Патрик по-прежнему оглашал лес своим зычным голосом. Но в самом лесу стояла ночная тишина, лишь кроны деревьев откликались на всполох ветра и печально шуршали остатками листвы. Судя по всему, дом пока что не был окружен. И пока ОМОН не занял боевые позиции, у них имелось в запасе несколько минут для отступления.
— Ну? — Варяг встретил разведчика нетерпеливым вопросом. — Что там?
— ОМОН! — выдохнул Чижевский. — На трех машинах прибыли. У всех «калаши». Идут от дороги. Намерения у них, похоже, самые серьезные. Через несколько минут могут в кольцо взять. Надо срочно уходить, чтоб не доводить дело до стрельбы, — иначе нам несдобровать, силы неравные, вооружение у нас, скажем прямо…
За спиной Чижевского раздался осторожный кашель старика. Он кряхтя выполз из-за печки, держа в руках старенькую двустволку и патронташ.
— Возьми-ка, сынок, — прокряхтел Иван Васильевич, протягивая Варягу нехитрое охотничье оружие, — может, пригодится. В случае чего скажешь, что у меня из шкапчика позаимствовал вместе с патронами.
Владислав сначала было от ружья отмахнулся, но потом, взвесив ситуацию, кивнул в знак согласия. Двустволка Ивана Васильевича и два десятка патронов тут же перекочевали к Варягу, теперь беглецы были вооружены.
— Уходить вам надо к Черному озеру, сынки, — без лишних слов и объяснений стал напутствовать гостей старый егерь. — Зайдете за дом — и дуйте прямиком по тропинке через овраг. Там, где тропинка упрется в воду, лодчонка привязана. На ней переправитесь на другой берег и чешите как можно дальше отсюда лесом через болотце, там не глубоко. Даст бог, они вас не найдут. И еще это… — Дед запнулся, точно застеснялся. — Когда переберетесь на другой берег, вы там лодочку мою у берега притопите, а я утречком найду. Вы ее камешком придавите, чтоб не всплывала. Там камешков на берегу хватает.
Рассказывая про маршрут, дед торопливо засовывал в холщовую сумку беглецам кое-какую одежонку и еду.
— Здесь всякое барахло, в котором я своих гостей дорогих за грибами или на рыбалку отправлял. И две пары резиновых сапог. Они вам сгодятся. Размеры большие, не сумлевайтесь. И носочки в них шерстяные имеются, там, внутри. Это у меня для гостей завсегда хранится, — пояснил егерь. — На той стороне озера обязательно переоденьтесь, а свою одежду в ямку какую-нибудь киньте да землей присыпьте, чтоб неприметно. В моей одежонке в аккурат за грибников сойдете, их сейчас, как светать начнет, полный лес будет.