- Завтра, - отвечает Логан.
- Это хорошо, парни, - говорит Томми. - Потому что, как говорят американцы, нам понадобится лодка побольше.
ГЛАВА 13
Оливия
Вы когда-нибудь задумывались, каково это - стать знаменитостью за одну ночь? Что же, теперь я компетентна в этом вопросе, чтобы рассказать вам.
Это похоже на то, когда технически мертвых пациентов в сериалах про медиков бьет током после того, как сексуальный, молодой врач кричит: «Разряд»!
Это чувствуется так, как и выглядит: подскоки, тряска.
Будто меня сбило с ног в черную дыру и вынесло в альтернативную вселенную... сбило с ног в чью-то чужую жизнь.
И в каком-то смысле, я думаю, так оно и есть - я была сбита в жизнь Николаса.
Он подхватывает меня в ее потоке, и все, что я могу сделать, это не забывать дышать и пытаться наслаждаться поездкой.
Начало - самое трудное. Разве так не всегда? В первое утро я повела Боско пописать и меня окружили люди, которых я не знала - мне задавали вопросы, фотографировали. Джеймс и Томми остались со мной, и я увидела их с другой стороны. То, как они двигались и говорили - резко и устрашающе - отталкивая толпу, бросая вызов любому, кто попытается пройти мимо них.
В то утро Николасу было трудно покинуть меня. В его глазах была пустота - потому что он хотел остаться, быть львом, держащих гиен в страхе. Но он знал, что его присутствие только усугубит ситуацию - превратит любопытство толпы в бешенство.
На следующий день появляются люди Николаса - Темные Костюмы, как он их называет – они связываются с полицией Нью-Йорка, чтобы убедиться, что никто не слоняется по тротуару перед «У Амелии». Мы устанавливаем в кафе политику «должен купить, чтобы остаться», потому что большинство из десятков и десятков посетителей больше сталкеры, чем клиенты. Несмотря на это, в бизнесе наблюдается определенный всплеск, являющийся обоюдоострым мечом. Элли начинает работать после школы, что очень помогает. И Марти, как всегда, являет собой спокойную, веселую скалу, на которую я всегда могу опереться. Они оба купаются в хаотическом внимании, позируя для фотографий и даже подписывая случайные автографы, когда их просят, хотя я думаю, что это странно. Они оба также умеют держать рот на замке, когда им задают вопросы - ничего не подтверждая обо мне и Николасе.
На третий день после того, как весь ад вырвался на свободу, я поднимаюсь наверх в квартиру, моя смена закончилась и поэтому я с нетерпением ожидаю горячего душа. Ну, тепловатого - но я сделаю вид, что мне жарко.
Но когда я прохожу мимо комнаты Элли, я слышу проклятия из разряда, когда в «Изгоняющем дьявола» у Линды Блэр вращается голова. Я толкаю ее дверь и вижу свою сестру за ее маленьким столиком, кричащую на свой ноутбук.
Даже Боско лает с кровати.
- Что происходит? - спрашиваю я. - Я только что поднялась, но Марти там один - он продержится не больше десяти минут.
- Знаю, знаю. - Она машет рукой. - Я в пламенной войне с ядовитой сучкой из Твиттера. Позволь мне просто дунуть и поджечь ее долбаный дом... а потом я пойду продавать кофе.
- Что случилось? - саркастически спрашиваю я. - Она оскорбила твое видео с макияжем?
Элли вздыхает, долго и мучительно.
- Оно в Инстаграм, Лив, я серьезно думаю, что ты родилась не в том веке. И вообще, она оскорбила не меня - она оскорбила тебя.
Ее слова высыпаются на меня, словно лед из ведра.
- Меня? У меня в Твиттере может и наберется два подписчика.
Элли заканчивает печатать.
- На! Выкуси, шалава! - потом она медленно поворачивается в мою сторону. - В последнее время ты не выходила в Интернет, не так ли?
Это не закончится ничем хорошим, я знаю. Мой желудок тоже это знает - он жалуется и урчит.
- Ах, нет? - Элли кивает и встает, указывая на свой компьютер. - Возможно, захочешь посмотреть. Или нет… в конце концов, невежество - это блаженство. Если решишь взглянуть, тебе лучше иметь поблизости что-нибудь покрепче.
Затем она похлопывает меня по плечу и спускается вниз, ее белокурый хвостик колышется позади.
Я смотрю на экран, и мое дыхание становится учащенным, почти паническим, кровь мчится по венам, как скорый поезд. Я никогда не дралась, ни разу в жизни. Ближе всего я была к этому во втором классе средней школы, когда Кимберли Уиллис сказала всем, что собирается выбить из меня дерьмо. Поэтому я сказала своему учителю физкультуры, тренеру Брюстеру - гигантскому лесорубу - что у меня неожиданно начались месячные и я должна идти домой. Он провел остаток учебного года, избегая зрительного контакта со мной. Но это сработало - на следующий день Кимберли узнала, что Тара Хоффман была тем, кто говорил о ней всякое дерьмо, и вместо этого выбила дерьмо из нее.
Я не привыкла, чтобы люди меня ненавидели. А судя по всему, тысячи - вернее, десятки тысяч - людей подписались на меня именно ради этого.
@arthousegirl47 говорит, что у меня толстая задница. @princessbill думает, что я жадная до денег шлюха. @twilightbella5 подозревает, что моя мать была инопланетянкой, потому что мои глаза слишком большие и странные. А @342fuckyou не волнует, что там за слухи - Николас принадлежит ей.
О, и посмотрите-ка на это - у меня есть свой личный хэштег. #оливияотстой.
Отлично.
Я захлопываю ноутбук и отступаю назад, будто это паук. Затем ныряю на кровать за телефоном и пишу Николасу.
Я: Ты видел Твиттер? Меня сфотошопили в виде чучела.
Ему требуется всего несколько секунд, чтобы ответить.
Николас: Держись подальше от Твиттера. Это помойная яма.
Я: Так ты видел?
Николас: Закрой глаза. Они завидуют. Как и должно быть.
Я: Вот, ты опять скромничаешь.
Николас: Скромность - удел слабых и бесчестных.
И точно так же, как появилось, мое беспокойство о неприятных комментариях начинает исчезать, стираться из моего сознания, как в дымке.
Этот летний роман с Николасом - настоящий и он здесь прямо передо мной. И пока срок его завершения приближается, я не собираюсь тратить время, ни секунды, беспокоясь о бессмысленных словах от безликих призраков, которые я не могу изменить, и, в конце концов, они все не имеют значения.
Николас: Просто избегай Интернета вообще. И телевидения тоже. Выйди на улицу (возьми охрану). Сегодня прекрасный день.
Если бы я получала пять центов каждый раз, когда моя мать говорила те же самые слова, за исключением «безопасности», я была бы так же богата, как... Ну... Николас.
Я: Хорошо, мамочка.
Николас: Не моя тема. Но если хочешь называть меня папочкой, я мог бы заняться этим.
Я: Фу.
Николас: Дорогая, через минуту мне нужно идти. Встреча вот-вот начнется. Я передам Бараку от тебя привет.
Я: Серьезно???
Николас: Нет.
Я качаю головой.
Я: Ты королевская задница, ты знаешь это?
Николас: Конечно, знаю. Архиепископ Динглберри удостоверил это в день моего рождения.
Я: Динглберри???Ты шутишь. (dingleberry с англ.– фекалии, присохшие к волосам или шерсти; идиот, кретин)
Николас: Боюсь, что нет. Мои предки были больной, извращенной бандой.
Я: Ржунимагу!
Николас: Кстати о задницах, прямо сейчас я представляю, как моя двигается между твоих раздвинутых ног. Не могу перестать представлять это. Что ты об этом думаешь?
Как только я читаю слова, я тоже представляю себе это. И Боже... жар клубится в моем животе, распространяясь и расширяясь, пока мои бедра не начинают восхитительно покалывать. Мои руки немного дрожат, когда я печатаю ответ.