- Ты фантастически пахнешь.
Она поднимает голову, ее глаза светятся озорством. Затем она прижимается лицом к моей груди - и вдыхает так глубоко, что практически втягивает в нос мою рубашку.
- Мне тоже нравится, как ты пахнешь, Николас.
Машина подъезжает к тротуару и останавливается. И я собираюсь спросить, могу ли я снова понюхать ее завтра, но из динамика доносится голос Логана.
- Оставайтесь в машине, Ваша Светлость. Возле двери мисс Хэммонд бродяга – мы с Томми позаботимся о нем.
Оливия резко отскакивает от меня, мгновенно напрягаясь. Смотрит в окно, сжимая подлокотник так, что костяшки пальцев белеют.
- О нет... - ее слова едва слышны, прежде чем она распахивает дверь и выбегает.
ГЛАВА 9
Оливия
- О нет...
Для маленьких девочек отцы - герои - по крайней мере, хорошие отцы. Высокие и красивые, сильные, но терпеливые, с глубоким голосом, произносящим самые мудрые истины.
Мой отец был хорошим человеком.
Охотником за монстрами под кроватью, специалистом по печенькам перед обедом, ободряющим, защищающим, примером того, каким должен быть настоящий мужчина. С большими и мозолистыми руками работяги - сильными, но нежными. Он держал маму за руку, будто та была драгоценным произведением искусства. О, как он любил маму. Это было в каждом его движении, в каждом слове. Его любовь к ней была светом в его глазах и дыханием в его легких.
Я похожа на него - его черные волосы, форма глаз, длинные руки и ноги. Я гордилась тем, что похожа на него, потому что, как и все маленькие девочки, считала своего отца непобедимым. Неодолимым. Стеной, которая никогда не рухнет.
Но я ошибалась.
Один ужасный день... один ужасный момент на платформе метро... и вся эта сила просто растворилась. Как тает свеча, превращаясь в кучу воска. Во что-то неузнаваемое.
- Папочка? - я опускаюсь на колени. Позади меня приближающиеся шаги Николаса спотыкаются и останавливаются. И унижение щиплет меня за пятки, когда я представляю, как это должно для него выглядеть.
Но сейчас у меня нет на это времени.
- Папа, что случилось? - его глаза пытаются отыскать мои, а пары виски обжигают мои ноздри. - Ливи... Привет, милая. Не могу... что-то не так с замком... не могу вставить ключ.
Он пытался воспользоваться входной дверью в нашу квартиру. Он мог просто пройти через кофейню, но не знал о сломанном замке, который я до сих пор не починила. Ключи выскальзывают у него из рук.
- Черт.
Я сгребаю их с холодного тротуара.
- Все в порядке, папа. Я помогу тебе.
С тяжелым вздохом я встаю, поворачиваюсь и смотрю на Николаса. И мой голос переходит прямо на автопилот.
- Тебе лучше уйти. Мне нужно об этом позаботиться.
Он бросает взгляд на моего отца, лежащего на земле, потом снова на меня.
- Уйти? Я не могу просто оставить тебя…
- Все в порядке, - выдыхаю я, скрипя зубами, и смущение ползет вверх по моей шее.
- Он в три раза больше тебя. Как ты собираешься поднять его наверх?
- Я уже делала это раньше.
За наносекунду он переходит от жалости к злости. И он снова использует этот голос - тот, которым он подчинил Боско своей воле, тот, который говорит, что будет либо по его, либо никак.
- Сейчас ты этого не сделаешь.
Знаю, что он пытается сделать, и ненавижу это. Он хочет быть благородным, полезным. Пытаться быть героем. Разве не так поступают принцы? Но от этого я чувствую себя еще хуже. Я уже давно сама себе герой - я знаю, как это делается.
- Это не твое дело. А мое.
- Если ты свалишься с этих ступенек, то сломаешь свою гребаную шею, - резко говорит Николас, наклоняясь. - Я не собираюсь рисковать только потому, что в тебе больше гордости, чем здравого смысла. Я помогаю тебе, Оливия. Смирись с этим.
А потом он проходит мимо меня. И присаживается на корточки. Его голос становится мягче.
- Мистер Хэммонд?
И мой отец невнятно говорит:
- Кто вы?
- Николас. Меня зовут Николас. Похоже, у вас небольшие проблемы, так что я помогу вам подняться наверх. Все в порядке?
- Да... чертовы ключи не слушаются.
Николас кивает, затем жестом приглашает Логана подойти. Они поднимают моего отца с обеих сторон, его руки лежат у них на плечах.
- Оливия, открой дверь, - говорит он мне.
Мы проходим через кофейню, потому что там больше места. И когда я смотрю, как они несут отца через кухню и вверх по лестнице - его голова свисает вперед, болтаясь на шее, как у новорожденного, ноги волочатся - я понимаю, что это очень, очень плохая ночь. Лучшее, что я смогла бы сделать, это затащить его внутрь, взять подушку и одеяло и провести с ним остаток ночи на полу.