Когда Оливии начинает двигать бедрами, заискивающе кружа в неистовом темпе, и издавая гортанные стоны, я поднимаю голову от ее сладкой груди и укладываю ее на спину.
Она смотрит мне в глаза и я теряюсь. Иду ко дну. Впадаю в зависимость. Нет ни одной другой мысли, ни желания - кроме как доставить ей удовольствие. Заставить ее увидеть звезды и прикоснуться к небу.
Ловкими пальцами расстегивают ее джинсы, стягивая их вниз по ногам, и выпрямляюсь.
Наслаждаюсь видом - раскрасневшейся, разгоряченной кожи Оливии, лежащей почти обнаженной посреди моей кровати. Тем, как ее черные как смоль волосы лежат на потрясающей, безупречной плоти ее груди. Ее скульптурным плоским животом, и тем, как тонкие полоски ее пастельно-розовых трусиков цепляются за изящные бедра.
Треугольник ткани между ее ног - прозрачное кружево. Он показывает аккуратный, довольно маленький кустик мягких черных кудрей. Это совсем другое - большинство женщин, с которыми я был, делают все возможное, чтобы их вагина подражала мистеру Бигглсуорту, лысому коту Доктора Зло.
Мне еще предстоит узнать об Оливии то, что мне не понравится, но это мне очень, очень нравится.
Я чувствую на себе ее взгляд, когда облизываю губы и скольжу розовым кружевом вниз по ее ногам - давая себе беспрепятственный обзор.
- Господи, ты красавица, - стону я. С ухмылкой я заползаю на кровать, нависая над ней. - Достаточно хорошенькая, чтобы съесть тебя на завтрак, обед и ужин - и все равно еще захочется на десерт.
Я поднимаю ее лодыжку к своему плечу - затем медленно двигаюсь вниз, целуя и посасывая кожу ее икры, за коленом, к ее упругой внутренней поверхности бедра. Ее дыхание прерывается, когда я кладу ее ногу обратно на кровать, а свои ладони на ее бедра, широко их раздвигая. Я облизываю два пальца и провожу ими по ее створкам, потирая, изучая. Глаза Оливии закрываются.
- Николас.
Да, это то самое место.
Мои пальцы совершают круговые движения по прекрасному клитору Оливии - розовому и набухшему - и я опускаюсь на живот. Целую ее бедро, всасывая достаточно сильно, чтобы оставить след.
- Повтори мое имя еще раз, - бормочу я.
Грудь Оливии быстро поднимается и опускается.
- Николас.
Она задыхается и охает, когда мой рот приближается к цели.
- Еще.
Все еще орудуя пальцами, мой нос касается мягких завитков, таких же ароматных и сладких, как и все остальное в ней. А может, и больше.
- Николас, - стонет она хриплым умоляющим голосом.
Музыка для моих гребаных ушей.
Тогда я даю ей то, о чем мы оба мечтаем.
Мой рот движется по ее киске, окутывая ее горячим поцелуем, и мой язык скользит между этими опухшими губами. С громким всхлипом она приподнимает бедра, но я держу ее крепко. Сосредоточенный и неумолимый в своей потребности довести ее до оргазма.
Боже, ее вкус. Ощущение гладкости на моем языке. Это великолепно.
Достаточно, чтобы мои бедра уперлись в кровать в поисках освобождения.
Я двигаюсь губами к клитору Оливии, сильно посасывая, в то время как два моих пальца входят и кружат внутри нее. О, она тугая. И жаркая. И такая мокрая, что это может свести меня с ума.
Но она такая аккуратная, что мне действительно нужно быть с ней осторожным.
Эта мысль вылетает у меня из головы, когда Оливия выгибает спину, шею и открывает рот, чтобы прошептать мое имя. И кончает. Потрясающе. Фантастически. На мой язык, у моего рта, извиваясь от чистого блаженства.
Когда Оливия обмякает на кровати, я практически набрасываюсь на нее. Она, кажется, не возражает. На самом деле, после всего лишь нескольких минут поцелуев, она толкает меня назад, переворачивая нас, чтобы поцелуями проложить себе путь вниз по моей груди.
Она быстро расстегивает мои брюки, бросая их на пол. И смотрит на меня с таинственной улыбкой на губах - достаточно долго, чтобы я спросил:
- Что?
Оливия слегка пожимает плечами.
- Интернет оказался неправ. Там говорилось, что ты носишь нижнее белье от Calvin Klein.
Совершенная ложь — я вообще не ношу нижнее белье.
- Не верь всему, что читаешь.
Когда она обхватывает рукой мой изнывающий член, я чувствую себя так чертовски хорошо, что не могу вымолвить ни слова - мои глаза закрываются, а голова зарывается в подушку позади меня. Оливия умело гладит меня - раз, другой, но это все, что я позволяю. Это все, что я могу вынести. Если она продолжит в том же духе, я, нахрен, опозорюсь.