- А как насчет Дня гордости? Мы могли бы открыть залы для публики, парад? – предлагаю я. - Народ любит подобные вещи.
Она постукивает себя по подбородку.
- Я думала о чем-то... большем. Чем-то, что привлечет внимание всего мира. Событие века. - Ее глаза сверкают предвкушением, как у палача перед тем, как он взмахнет топором. А потом топор опускается. - Свадьба века.
ГЛАВА 2
Николас
Все мое тело сжимается. И такое чувство, что мои органы начинают схлопываться. Мой голос хриплый от бессмысленной, нелогичной надежды.
- Бабушка Мириам снова выходит замуж?
Королева складывает руки на столе. Ужасный знак. Это говорит о том, что она приняла решение, и даже штормовой ветер не сможет сбить ее с курса.
- Когда ты был мальчиком, я обещала твоей матери, что дам тебе возможность самому выбрать себе жену, как твой отец выбрал ее. Влюбиться. Я наблюдала и ждала, а теперь перестала ждать. Твоя семья нуждается в тебе, твоя страна нуждается в тебе. Поэтому ты объявишь имя своей невесты на пресс-конференции... в конце лета.
Ее заявление выводит меня из шока, и я вскакиваю на ноги.
- Через пять чертовых месяцев!
Она пожимает плечами.
- Я хотела дать тебе тридцать дней. Можешь поблагодарить дедушку за то, что он меня отговорил.
Она имеет в виду портрет на стене позади нее. Дедушка умер десять лет назад.
- Возможно, тебе следует меньше беспокоиться о моей личной жизни и больше о том, чтобы пресса не узнала о твоей привычке разговаривать с картинами.
- Это меня утешает! - теперь она тоже встает - руки на столе, наклоняется ко мне. - И это всего лишь картина - не будь таким несносным, Ники.
- Ничего не могу поделать. - Многозначительно смотрю на нее. - Я учился у лучших.
- Я составила список подходящих молодых леди - некоторых из них ты уже встречал, некоторые - окажутся для тебя незнакомы. Это наш лучший план действий, если только ты не дашь мне повод думать иначе.
А у меня ничего нет. Мой ум покидает меня так быстро, что в мозгу остается пыльный след. Потому что с политической точки зрения, с точки зрения связей с общественностью, она права – королевская свадьба убивает всех зайцев одним выстрелом. Но зайцам наплевать на то, что правильно - они просто видят, как пуля приближается к их гребаным головам.
- Я не хочу жениться.
Она пожимает плечами.
- Я тебя не виню. Я не хотела надевать тиару твоей прапрабабушки, королевы Бельведер, на свой двадцать первый день рождения - она была безвкусная и тяжелая. Но все мы должны выполнять свой долг. Ты знаешь это. Теперь твоя очередь, принц Николас.
Есть причина, по которой долг - это омофон слову «дерьмо».
И она спрашивает не как моя бабушка, а как моя королева. Пожизненное воспитание, сосредоточенное на ответственности, наследстве, праве по рождению и чести, не позволяет мне отказаться.
Мне нужно выпить. Прямо сейчас.
- Это все, Ваше Величество?
Она смотрит на меня несколько секунд, потом кивает.
- Да. Хорошей дороги; мы поговорим, когда ты вернешься.
Я встаю, опускаю голову и поворачиваюсь, чтобы уйти. Как только дверь за мной закрывается, я слышу вздох.
- О, Эдвард, где мы ошиблись? Почему с ними должно быть так трудно?
Час спустя я снова в Гатри-Хаусе, сижу перед камином в утренней гостиной и протягиваю свой пустой стакан Фергюсу, чтобы он его наполнил. Еще одна порция. Не то чтобы я не знал, чего от меня ждут - весь мир знает. У меня одна работа: передать свою кровь победителя следующему поколению. Зачать наследника, который однажды заменит меня, как я заменю свою бабушку. И управлять страной.
- Вот он где!
Я могу по пальцам пересчитать людей, которым доверяю, и Саймон Барристер, четвертый граф Эллингтон, один из них. Он приветствует меня крепким объятием и светящейся улыбкой. И когда я говорю «светящийся», я имею в виду буквально - его лицо ярко-красное и с хрустящей корочкой.
- Что, черт возьми, случилось с твоим лицом?
- Проклятое Карибское солнце ненавидит меня. Независимо от того, сколько солнцезащитного крема я использовал, оно нашло способ поджарить меня, как чипс! - он толкает меня локтем. - Готов для креативного медового месяца, если понимаешь о чем я. Процесс нанесения крема от ожогов может быть довольно чувственным.