Я подхожу к ней как раз в тот момент, когда первые ноты песни разносятся по комнате.
И протягиваю руку.
- Могу я пригласить вас на танец, мисс Хэммонд?
На ее лице появляется понимание... а потом - обожание. Это песня выпускного вечера, которую она упомянула, что любит, но так и не станцевала – «Everything I Do».
Она наклоняет голову.
- Ты запомнил.
- Я помню все.
Оливия берет меня за руку, и я веду ее на танцпол. Мы завладели вниманием всего зала. Даже пары, уже танцующие, останавливаются и поворачиваются в нашу сторону.
Когда я обнимаю ее и веду в танце, Оливия нервно шепчет:
- Все смотрят на нас.
Люди смотрели на меня всю мою жизнь. Это то, что я неохотно терпел, принимал независимо от того, насколько это раздражало.
Только не сейчас.
- Хорошо.
В ранние утренние часы, перед рассветом, я двигаюсь внутри Оливии - на ней - в едином с ней дыхании, раскаленное удовольствие пробегает через нас обоих с каждым долгим, медленным движением моих бедер. Это занятие любовью, в самом прямом, чистом смысле этого слова.
Наши мысли, тела, души - не наши. Они кружатся и сливаются воедино, становясь чем-то новым и совершенным. Я держу ее лицо, пока целую, мой язык скользит по ее, наши сердца бьются в такт. Искры ударяются о мой позвоночник, покалывая электричеством, которое намекает на разрушительный оргазм, который нарастает.
Но не сейчас... я не хочу, чтобы это закончилось.
Мои бедра замедляются, и мой таз упирается в Оливию, где я остаюсь похороненным, касаясь самой глубокой ее части.
Чувствую ее руку на своем подбородке и открываю глаза. Ожерелье все еще на ней - оно блестит в лунном свете, но не так ярко, как ее глаза.
- Попроси меня еще раз, Николас.
Шепот надежды. Благословенной, прекрасной, волнующей надежды.
- Останься.
Ее мягкие губы улыбаются.
- И на сколько?
Мой голос приглушен и груб от мольбы.
- Навсегда.
Оливия смотрит мне прямо в глаза, и ее улыбка становится шире, а голова подпрыгивает в легчайшем кивке.
- Да.
ГЛАВА 23
Оливия
На следующее утро голова у Николаса практически кружится.
Мы оба такие.
Целуемся и смеемся - не можем оторваться друг от друга. Потому что это новый день.
Раньше я никогда не понимала этого выражения. Я имею в виду, разве не каждый день – это «новый день»? Но теперь я понимаю. Потому что наше будущее - каким бы оно ни было - начинается сегодня. И мы с Николасом идем туда вместе.
Мы завтракаем в его комнате. Вместе долго принимаем душ - горячий во многих отношениях. Наконец, ближе к вечеру одеваемся и отправляемся в путь.
Николас хочет снова покататься со мной на велосипедах. Но когда мы спускаемся вниз, Уинстон – «главный Темный Костюм», как называет его Николас, - уже ждет нас.
- Есть дело, о котором мы должны поговорить, Ваша Светлость, - говорит он Николасу, совершенно не глядя на меня. Большой палец Николаса медленно поглаживает тыльную сторону моей руки.
- Мы как раз собрались уходить, Уинстон. Это может подождать?
- Боюсь, что нет. Это довольно срочно.
Николас вздыхает. И я стараюсь быть полезной.
- Я побуду в библиотеке, пока ты не закончишь.
Он кивает.
- Хорошо.
Он целует меня в губы, нежно, быстро, а потом идет делать то, что ему нужно.
Примерно через сорок пять минут я все еще нахожусь в величественной дворцовой библиотеке - это два этажа сияющего отполированного дерева, пахнущего лимоном, полки забиты сплошными древними томами, переплетенными в кожу.
Я, не читая, листаю книгу «Чувства и чувствительность».
- Вас ждут, мисс Хэммонд.
Я вскидываю голову и вижу, что Уинстон смотрит на меня сверху вниз, сцепив руки за спиной.
- Что значит «ждут»?
У этого парня потрясающе бесстрастное лицо. И более чем слегка причудливое. Его рот расслаблен, глаза бесстрастны - это лицо манекена. Или очень хорошего, очень хладнокровного киллера.
- Прошу, следуйте за мной.
Николас
Оливия входит в комнату, выглядя любопытной и такой крошечной рядом с Уинстоном. Ее взгляд скользит по Генри, сидящему в кожаном кресле у камина, потом она улыбается, увидев меня в другом конце комнаты.
- Что происходит? - я вглядываюсь в ее лицо и в свою память, ища какой-нибудь знак, который упустил. Что-нибудь, что заставило бы меня заподозрить... но ничего не нахожу.
Оливия прикусила губу, глядя на мое отсутствующее выражение лица. Уинстон поворачивает к ней экран компьютера, расположенного на столе.