Приобрести транспортное средство. Забрать.
Я прошу водителя высадить меня у магазина автозапчастей рядом с моей квартирой. Молодой человек с широкой улыбкой и в очках с толстыми стеклами отстукивает по клавиатуре, пока я в рифму называю год выпуска, марку и модель автомобиля, а также запчасти, которые мне нужно заказать. Некоторые из них есть у них на складе, но другие необходимо найти и отправить. Он сообщает мне, что они прибудут в течение пяти-десяти рабочих дней, и я бросаю наличные на стойку, чтобы расплатиться, забираю все до последнего цента сдачи и засовываю их обратно в сумку, вспоминая один из самых ценных уроков моего дедушки.
Те, кто не ценят ни пенни, не заслуживают и доллара.
Шесть
Алора
Калейдоскоп цветов отражается от полированной стойки бара, пока я вращаю бокал перед собой, незаметно оглядывая шумный зал в поисках своего первого меченого за вечер. Я в клубе, в котором работает Роуз — "Загробная жизнь" — осматриваю это место. Это первый раз, когда я переступаю порог этого заведения, и очевидно, что оно кишит богатыми бизнесменами, которые изо всех сил пытаются удержать змею в клетке, так что я знаю, что сделала хороший выбор.
Как только я перевожу взгляд на одинокого мужчину в другом конце комнаты, мягкий женский голос отрывает меня от реальности.
— Привет, девочка.
Я оборачиваюсь и вижу Роуз, стоящую позади меня, одетую лишь в белый кружевной лифчик и стринги. Ее натуральные светлые волосы завиты и ниспадают до середины спины. Ее макияж безупречен и дерзок. Это все равно что смотреть прямо на солнце — ты знаешь, что от него будет больно глазам, но смотреть на него чертовски приятно.
— Привет, Роуз. Я думала, у тебя сегодня выходной.
Я подношу свой мартини с лимонными дольками к губам и делаю глоток.
— Так и было. Но Кэнди заболела, и я взяла дополнительную смену. Наличные всегда пригодятся, понимаешь?
Я заставляю себя улыбнуться, но в глубине души не решаюсь остаться здесь, зная, что Роуз работает. Последнее, чего я хочу — это раздражать ее, когда я единственная, кто жаждет неуместной мести.
Роуз открывает рот, чтобы заговорить, но между нами появляется крупный мужчина, его круглый живот и ошеломляющий запах одеколона вторгаются в мое личное пространство.
— Роуз, — рявкает он. — Тащи свою задницу на сцену.
Плечи Розы опускаются, и мое желание пнуть этого парня в голень за то, что он был груб с ней, поднимается на поверхность. Никто так не разговаривает с милой, невинной Роуз.
— Извини, Стэн. Я просто разговаривала с...
— Сейчас, — ревет он, его лицо становится красным, как свекла, когда он указывает толстым волосатым пальцем на пустую сцену.
Я не совсем уверена, менеджер это клуба или вышибала, но, судя по вздувшимся венам на его толстой шее и обветренном лбу, ему не помешали бы таблетки от давления и отпуск.
Роуз одаривает меня застенчивой улыбкой и похлопывает по руке.
— Я найду тебя позже, Алора, — говорит она мне, затем тихо выходит на сцену, чтобы начать свое выступление.
Мужчина, которого я теперь знаю как Стэна, отбрасывает большую тень, когда сердито смотрит на меня сверху вниз. Он окидывает взглядом мое маленькое красное платье и недовольно хмыкает.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — смело спрашиваю я, выпрямляясь на стуле и свирепо глядя на него в ответ.
— Вас попросили, — хрипло сообщает он мне.
— Я здесь не работаю, — выпаливаю я.
— Я в курсе. Пойдем со мной.
Я заправляю свои искусственные волосы за ухо и выпячиваю подбородок.
— Прости.
Нет, не пойду.
— Но я вынуждена отказаться...
Он прерывает меня разочарованным вздохом.
— Тебе компенсируют потраченное время. Теперь следуй за мной. Мы возвращаемся в Комнату с Шампанским.
Я оглядываю тускло освещенный бар. Кажется, ничего необычного. И что ж… если я получаю компенсацию, больше ничего не говорите мне. Кроме того, я всегда была любопытным котенком.
Я соскальзываю со стула и разглаживаю платье на теле. Мои пальцы крепко сжимают ремешок сумочки, пока я уверенно следую за Стэном по длинному темному коридору. Здесь прохладнее, воздух немного легче и не такой душный, как в более людной части клуба. Мы проходим мимо нескольких дверей, на каждой из которых черная табличка с надписью — частное.
Мои каблуки бесшумно утопают в плюшевом бордовом ковре, когда я иду следом, мое сердцебиение ускоряется по мере того, как мы приближаемся к стальной двери с золотой табличкой — не черной — которая указывает, что это Комната Шампанского. Стэн открывает дверь, и я делаю успокаивающий вдох и переступаю порог.
— Вся ваша, сэр, — говорит Стэн у меня за спиной, дверь со щелчком закрывается, когда он выходит.
Перед моими глазами появляются два больших, поношенных коричневых кожаных ботинка размером с лыжи. И мое зрение перемещается на север — очень далеко на север — останавливаясь на паре теплых янтарных радужек, их голод соперничает с голодом изголодавшегося волка. Но не его размеры и не интенсивность взгляда делают его неприступным. Меня нервирует шрам от злости, пересекающий его бровь.
Я мгновенно узнаю его. И вся кровь отливает от моего лица. Потому что тот самый мужчина, которого я подозревала, что он преследует меня, сейчас здесь, смотрит на меня сверху вниз, как на очередное блюдо. То, что я вижу его дважды, можно списать на совпадение. Но три раза? Ни единого гребаного шанса.
Мои щеки горят так, что на них можно жарить яичницу, а температура моего тела поднимается до неприятной отметки. Конечно, я дразнила его своим милым маленьким посланием на зеркале прошлой ночью, но я просто не могла ничего с собой поделать. Быть хорошо воспитанной застенчивой девушкой никогда не входило в мои привычки. Я бунтарь до мозга костей. И если этот парень думает, что может напугать меня, то его ждет особое удовольствие.
Отрывая язык от неба моего пустынного рта, я хрипло произношу:
— Итак, мы снова встретились.
— Так и есть.
Иисус. Даже голос у него громкий. И я готова поспорить на пачку грязных наличных под половицами моего шкафа, что член этого парня ничем не отличается от всего остального.
Не смотри. Не смотри. Не смотри.
Я смотрю. Черт. Ага. Он собирает вещи. Внезапный поток тепла обрушивается на меня, как яростные прибрежные волны, целующие скалу, разъедая мою решимость, пока не остаются только микроскопические песчинки.
Когда я снова поднимаю ресницы, я понимаю, что он ухмыляется мне, уголок его рта изогнут в дерзкой усмешке.
Он выглядит... сглотнула... устрашающе. Почему это меня заинтриговывает? Почему мои трусы становятся мокрыми?
Должно быть, меня тошнит.
Качая головой, я несколько раз моргаю в надежде, что все это плод моего очень дикого — очень живого — воображения. Наверняка я вызвала этого парня из одного из своих эротических снов. Когда я открываю глаза, я пораженно вздыхаю.