Мой меченый заказывает виски с верхней полки, и бармен принимает наличные, бросая на меня последний подозрительный взгляд, прежде чем уйти за нашими напитками. Я улыбаюсь мужчине рядом со мной и приглаживаю свой длинный парик карамельного цвета, убедившись, что он обрамляет мое лицо. За последние два года работы я поняла, что чем больше черт своего лица я смогу замаскировать, тем больше у меня шансов вернуться в то же заведение и не попасться.
Отмечая, что уже поздно, я решаю, что мне пора заняться убийством, покачивая верхней частью тела ровно настолько, чтобы тонкий ремешок моей маленькой сумочки соскользнул с плеча и с тихим стуком упал на пол.
— Упс.
Я хихикаю, но внутренне смеюсь злым, злодейским смехом, когда мой меченый наклоняется и подхватывает мою сумку, как идеальный джентльмен.
Вздох. Так предсказуемо.
— Держи, милая.
Он протягивает мне мою сумочку, и я принимаю ее обеими руками, мои прикосновения легки, как перышко, когда кончиками пальцев я касаюсь его часов, без усилий расстегиваю их и опускаю в свою сумку.
Алора: три. Мужчин: ноль.
— Мой герой, — воркую я, натягивая широкую дурацкую улыбку и перекидывая сумочку обратно через плечо.
Я ненавижу эту визгливую, несносную версию себя, но сегодня вечером у меня есть на примете еще один меченый, а потом я направлюсь домой, чтобы снять этот гламурный искусственный костюм и погрузиться в ванну с пеной.
— Для тебя все, что угодно, Джессика, — говорит он мне с лукавой усмешкой, смущающий оттенок румянца расползается по его шее и щекам.
Снова появляется бармен и ставит перед нами напитки. Я тянусь за своим, но ее рука крепко сжимает ножку бокала, останавливая меня на полпути.
— Ты, — говорит она вежливо. И я почти жалею, что решила не снимать десятку с ее чаевых за то, что она такая чертовски наблюдательная. — Я тебя откуда-то знаю.
— Кого? Меня? — я тыкаю большим пальцем в грудь и улыбаюсь, затем рублю воздух. — Я не местная. Наверняка ты принимаешь меня за кого-то другого.
Ее глаза пронзают меня насквозь, пока она что-то обдумывает в своем барменском мозгу, но в конце концов она отпускает стакан и отходит.
Теперь мои нервы на пределе, и я получила то, за чем пришла сюда. Поэтому вместо того, чтобы остаться, я сокращаю свои потери, хватаю свой бокал с мартини со стойки и опрокидываю его обратно, по пути выпивая, алкоголь обжигает мне нос. Я со стуком ставлю пустой стакан на стойку бара и смахиваю тыльной стороной ладони каплю жидкости с подбородка, не очень грациозно соскальзывая со стула. Выражение лица моей жертвы становится кислым, как будто он только что пососал маринованный огурец, когда я похлопываю его по плечу, как сделал бы знакомый, старый друг.
— Ну что ж… Это было мило. Спасибо за выпивку, — я улыбаюсь ему и поворачиваюсь, чтобы уйти.
— Джессика. Подожди, — начинает он, поворачиваясь на стуле.
Но я уже ухожу от него через гостиную, мои лодыжки подрагивают на высоких каблуках, когда я оставляю между нами достаточно места, чтобы его отчаянные мольбы ко мне вернуться к нему утонули в звоне музыки из игровых автоматов и бешеном биении моего бедного старого сердца.
Я выхожу за парадную дверь и ловлю такси. Обычно я не позволяю себе роскошь оплачивать поездку, но сегодня холодно, и я удачно съездила. Так что я сэкономлю мелочь на поездку домой, вместо того чтобы мучить свои ноги и ковылять по улице на этих богом забытых каблуках.
Я проскальзываю на заднее сиденье машины, захлопываю дверцу и низко опускаюсь на сиденье, выпаливая адрес своей квартиры в надежде, что водитель доедет до нее и увезет меня отсюда к чертовой матери, прежде чем меня заметит кто-нибудь из тех, кого я облажала.
Я ворую уже два года, и хотя я делаю все это во имя того, чтобы поквитаться, чувство вины подобно грубой наждачной бумаге изматывает меня и лишает решимости. Добавьте это к растущей паранойе от того, что вас поймают, и вы получите экспресс с горячей водой.
Но я никогда не была из тех, кто уклоняется от сложных задач. И если я смогу хоть немного уравнять несправедливые масштабы этой патриархальной системы правосудия, тогда я воспользуюсь своим шансом, к черту последствия, и вернусь на третью и последнюю ночь, прежде чем перееду в следующее место.
Эти богатые лохи с их толстыми кошельками и пошлой моралью никогда не узнают, что на них обрушилось.
Два
Лиам
— Ну-ну, — растягивает Слоан, ее глаза бегло осматривают меня, когда я прохожу через двери военной комнаты. — Посмотри, что кот выкрикнул.
Я бросаю на нее хмурый взгляд и опускаюсь на свое место за столом.
Зак наклоняется ко мне и тихо спрашивает:
— Ты в порядке, брат?
— Я в порядке.
Он отступает, но я время от времени чувствую на себе его оценивающий взгляд. Вероятно, пытается прикинуть, оторву ли я ему голову, если он меня толкнет, или ему следует просто промолчать и позволить мне томиться в собственных страданиях так, как я предпочитаю. То, что я делал в течение многих лет.
Я вытаскиваю из кармана складной нож и начинаю бездумно открывать и закрывать его, снова привлекая внимание Зака.
Но сейчас меня изучает не только Зак. Слоан тоже. Сегодня ее осуждающие глаза ярко-бирюзового цвета из-за тонированных контактных линз, и они не покидают меня с тех пор, как я вошел. Я не доставляю ей удовольствия, глядя в ее сторону, но я знаю, что в ее умной голове охотницы что-то назревает. Даже когда Мак, глава Суитуотера, начинает говорить, я чувствую его оценку с другого конца комнаты. И это заставляет меня дергаться и раздражаться. Я был таким уже некоторое время, но буря внутри меня набирает силу по мере того, как мы приближаемся к завершению этой миссии раз и навсегда. Точнее, прикончить Петровых, торговцев людьми, которые увели мою сестру прямо у меня из-под носа и трахали ее шестью способами до воскресенья.
— Ну, ребята, — протягивает Мак, и я переключаю свое внимание на него. — Благодаря Слоан, у нас есть зацепка по Илье Петрову.
Мои суетливые руки останавливаются, и он делает слишком долгую паузу.
— La Grandiosa Casino.
— Казино, — невозмутимо отвечаю я.
Когда щелкающий звук жвачки Слоан нарушает тишину, я перевожу взгляд на нее. Как я и подозревал, она смотрит прямо на меня, ее челюсти двигаются, когда она задумчиво пережевывает комок розовой жвачки. Ее руки скрещены на груди, длинные огненные волосы заплетены в две тугие голландские косички, на губах играет всезнающая ухмылка.
— Правильно, — щебечет она, щелкая жвачкой между зубами. — Илья появился там во время наблюдения. Похоже, младший Петров немного пристрастился к азартным играм.
— Когда? — спрашивает Джоэл с другой стороны стола, его лазерно-голубые глаза на мгновение прищуриваются, прежде чем переключиться на Мака.
— Прошлой ночью, — сообщает нам Мак, качая головой. — Но он снова исчез. Слоан работает над его поиском.
Я сжимаю кулаки на бедрах, когда моя кровь начинает зудеть, царапая внутренности моих вен, когда она катится по моему телу. Как раз в тот момент, когда я подумал, что держу свое дерьмо под контролем, начинается медленное пение моих демонов. Я знаю, что скоро жестокий монстр, запертый внутри меня в клетке, пробудится ото сна и потребует еды.