Предлагающий самую низкую цену. Готов заплатить. Что...
Он расстегивает молнию на брюках, его бедра вжимаются между моих ног, когда он срывает с меня трусики и ложится рядом со мной. Я использую каждую унцию оставшейся в моем теле энергии, чтобы занести ногу назад и впечатать пятку ему в живот. Я чувствую, как каблук рассекает кожу между двумя его ребрами, откатываюсь от него и на четвереньках ползу к брошенному пистолету, лежащему под диваном.
Но как только мои пальцы касаются холодного металла, раздается громкий треск, и моя голова поворачивается к распахнутой двери. Наполненные яростью янтарные глаза встречаются с моими всего на наносекунду, прежде чем скользнуть к воющему придурку в другом конце комнаты.
Лиам бросается со скоростью молнии и хватает нападавшего. Как только я открываю рот, чтобы закричать, что-то теплое брызгает мне в лицо и грудь, заставляя замолчать. Не один раз. Не дважды. Не пять раз. Такое ощущение, что мир замедляется и время течет в замедленном темпе. Я сбиваюсь со счета, когда плеск стихает, и выныриваю из ужасающего кошмара, который, как я убедила себя, мне снится.
Но когда я моргаю, чтобы сфокусировать зрение, я понимаю, что это вовсе не кошмар. Это очень похоже на реальную жизнь. И я все еще сижу здесь в оцепенении, совершенно беззащитная и в шоке. Я осматриваюсь по сторонам, на оставленные следы красных капель на стенах, освещенных черным светом. Размазанных его по дивану и полу. Тело — его тело — изрезанное и разорванное в клочья, тонущее в багровой луже, когда кровь сочится из бесчисленных отверстий, усеивающих его торс, грудь и шею.
Мой желудок скручивает, желчь поднимается к горлу, щиплет ноздри и жжет глаза. Мое тело дергается, но ничего не выходит.
Я снова моргаю, мои инстинкты, наконец, срабатывают.
Сражайся или беги.
Я выбираю бегство, хватаю пистолет из-под дивана и убегаю, черт возьми.
Десять
Лиам
Я стою, нависая над безжизненным телом Ильи Петрова, как пропитанный кровью мрачный жнец, которым я и являюсь. Красным окрашена каждая поверхность в комнате, эссенция жизни разлилась по стенам и мебели. Признаю, это не лучший момент для меня. Но мое самообладание ускользнуло. И как приятно было кромсать его на куски своим ножом. Погрузить лезвие в его плоть и разделать его, как бесполезный кусок гнилого мяса, которым он и был. Наконец-то поддаться пению, которое всегда звучит негромко у меня в голове.
Это не должно было случиться вот так. Алоры не должно было быть здесь. Но когда я вкатился в военный кабинет и Слоан сообщила нам, что она обнаружила, что Петровы владеют Загробной жизнью через хорошо организованную подставную компанию, и что они использовали этот бизнес для отмывания денег, я сорвался. И когда лица Ильи и Алоры зафиксировались на камерах наблюдения клуба, я дал волю своему монстру. После многих лет кормления его жалкими крохами, которых хватало только на то, чтобы поддерживать в нем жизнь, я наконец позволил ему попировать. Поглотить Илью Петрова и взять реванш, которого я жаждал годами.
Но это только начало. Потому что сейчас мой монстр рычит внутри меня, бьется о свою клетку, колотит кулаками и скрежещет зубами. Он попробовал крови Петровых, и я никак не могу его контролировать. Он не в себе. Единственный способ усмирить такого зверя, как он, — покончить с Петровыми раз и навсегда. И я буду держать Алору под своей защитой, пока этот день не наступит. Потому что, несмотря на то, что все записи о слежке за клубом будут стерты начисто, и не останется ни малейших доказательств того, что она когда-либо была здесь, Илья все равно запомнил ее лицо и попросил узнать о ней все. Его семья владеет бизнесом и собственностью, так что есть шанс, что знание о ее существовании распространяется не только на него, но и на его брата и отца. И хотя Илья отправился на встречу со своим создателем, я не буду рисковать безопасностью Алоры.
Но она бросилась бежать, без сомнения, в ужасе от того, чему только что стала свидетельницей. Мне нужно обращаться с этим осторожно, иначе я рискую, что она исчезнет навсегда.
Достав телефон из кармана, я набираю Слоан.
— Пришли в клуб команду уборщиков.
На другом конце провода раздается тихий свист.
— Немного увлекся, здоровяк?
Я стону, мое терпение опасно на исходе.
— Просто пришли их сюда и сделай это тихо.
Она жует жвачку.
— Настолько плохо, да?
Я завершаю звонок и выхожу из отдельной комнаты, проверяя коридор на наличие посторонних, прежде чем закрыть за собой дверь. Мне нужно найти Алору прямо сейчас, черт возьми. Мне приходит в голову, что она собирается увидеть меня таким. И я чертовски ненавижу себя за это. Но она в опасности, и ее безопасность — это все, что сейчас для меня важно.
Я следую своим инстинктам и бегу к запасному выходу в конце коридора, прорываюсь через него в темный, пустой переулок и осматриваю улицу. Я снова звоню Слоан, пока тащу свою задницу к своему мотоциклу.
— Привет, приятель, — щебечет она.
Я пропускаю мимо ушей ее любезности и сразу перехожу к делу.
— Алора убежала. Включи уличные камеры и найди ее, — рычу я.
— Поняла, босс.
Я слышу, как ее пальцы барабанят по клавиатуре, пока она с опытной эффективностью находит Алору.
— Похоже, она направляется к себе домой, — говорит мне Слоан, откашливаясь и добавляет чуть тише: — Она выглядит напуганной, Лиам.
Моя грудь сжимается при мысли об Алоре, беспомощно бегущей по улице, страх сковывает ее шаги и причиняет страдания.
Я быстро бормочу слова благодарности, затем вешаю трубку и включаю передачу на своем "Харлее", мчась вниз по улице к квартире Алоры. Квартира, о которой мне сообщила Слоан, зарегистрирована на Джессику. Это то же имя, которое она использует, когда занимается воровством. То же фальшивое имя, которое она назвала мне, когда я спросил ее об этом в Баре прошлой ночью.
Я подъезжаю к старому, обветшалому зданию из желтого кирпича, свирепо смотрю на разрушенный парадный вход. Очевидно, что стеклянная дверь была разбита вандалами, и система защищенного доступа больше не функционирует. Таким образом, любой может войти в здание или выйти из него в любое время. Эта мысль по-королевски выводит меня из себя, но в данный момент она также работает мне на пользу. Я также знаю, что она живет на третьем этаже и какая квартира принадлежит ей.
Припарковав мотоцикл сбоку, чтобы его не было видно прохожим, я врываюсь прямо в парадную дверь и поднимаюсь по лестнице на третий этаж. В коридоре пахнет приготовленной едой и несвежими сигаретами, а также несколькими другими знакомыми ароматами, которые плохо сочетаются друг с другом. Я стою в коридоре перед ее дверью, уставившись на облупившуюся краску и дрянную дверную ручку, которую можно было легко оторвать одним быстрым ударом ноги.
Задержав дыхание, я тянусь к ручке и медленно поворачиваю ее, удивленный, когда дверь распахивается, ее петли скрипят, когда плита разъезжается.